Я и Я (сборник)
Шрифт:
Однажды Зигмунд поведал барону прелюбопытнейший случай из своей практики. К нему обратился за консультацией некий богатый еврей, жаловавшийся на необычное эмоциональное расстройство. В течение нескольких зим этому человеку каждую ночь снился один и тот же сон – будто бы он срубал рождественскую елку, выставленную напротив ратуши, приносил ее домой и отрезал все ветви, кроме шести, так что дерево становилось похожим на ханукальный светильник. Затем во сне он поджигал кончики веток, испытывая при этом сильнейшее сексуальное возбуждение, неизменно завершавшееся бурной эякуляцией. В этот момент пациент обычно просыпался в смятении чувств и мокром белье.
Доктор Фрейд с воодушевлением принялся за лечение этой странной болезни и в конце концов
Барон отнесся к рассказу доктора с большим интересом и тут же предложил организовать ханукальные балы, наподобие рождественских, с тем чтобы компенсировать «комплекс новогодней елки», как этот феномен стали позднее называть в психоаналитической литературе. Так родилась прекрасная традиция, доставившая всем нам немало приятных минут, ярких впечатлений и незабываемых встреч.
В один из таких бальных вечеров, наплясавшись вдоволь под музыку джазовой капеллы маэстро Менухина, барон пригласил ближайших друзей в свой кабинет развлечься беседой за рюмочкой великолепного кошерного коньяка. Кроме меня и доктора Фрейда среди гостей оказались талантливый физик Дэвид Френч, уже прославившийся исследованиями в области квантовых вычислений; бравый летчик-истребитель полковник Эзер Вайцман, к тому времени скандально известный благодаря сражениям с англичанами в небе над Египтом; знаменитый ученый раввин Михаэль Брайтман, добившийся мирового признания лекциями о науке каббале; именитый антрополог-структуралист Клод Леви-Стросс, только что закончивший фундаментальное исследование мифологий различных народов; и еще несколько господ и дам, имена которых менее известны широкой публике.
– Каковы вести с переднего края науки, рабби Михаэль? – спросил Ротшильд после того, как гости пропустили по рюмочке. – Стоит ли нам ожидать новых каббалистических откровений?
– О, барон, каббала так же неисчерпаема, как и Тора, – ответил рабби Брайтман. – Далеко простирает она руки свои в дела человеческие. Открытия ожидают терпеливого исследователя буквально на каждом шагу. Кстати, недавно мне посчастливилось наблюдать интереснейший случай. Думаю, научное значение его огромно, хотя и не до конца ясно. Речь идет о злосчастном господине О. Не желаете ли, друзья мои, выслушать эту историю?
Все мы с энтузиазмом выразили согласие, и рабби Брайтман, устроившись поудобнее в кресле, начал свой рассказ.
– По воле Творца, я познакомился с О. в Берлине, где выступал с курсом лекций по основам каббалистической науки. Высокий бледный молодой человек с красивым лицом и умным взглядом сразу же привлек мое внимание. Видимо, он очень стеснялся, так как устроился в последнем ряду позади всех, но старательно записывал каждое слово. По окончании лекции я похвалил юношу за усердие и предложил ему список литературы для дальнейшего образования. Мы познакомились и разговорились. Я поинтересовался у господина О. причинами столь редкого в наше время интереса к фундаментальным дисциплинам. Молодой человек ответил уклончиво, заметив только, что считает важным познать принципы мироустройства, в изучении которых каббала продвинулась намного дальше других точных наук. При этом юноша обмолвился, что с помощью каббалистических знаний надеется понять причины тяготеющего над ним рока, но в подробности вдаваться не стал.
Даже
– Хватит тянуть хасида за пейсы! – раздраженно проворчал Эзер Вайцман. – На кой сдалась нам вся эта премудрость? Нельзя ли проще объяснить, что случилось с беднягой?
– В наше время, полковник, каждый культурный человек должен разбираться в основах фундаментальных наук, – с обидой в голосе ответил рабби Брайтман. – Я наивно полагал, что офицеры ВВС тоже входят в сообщество культурных людей.
– Конечно, вы правы, рабби Михаэль, – вступил в дискуссию барон, показав незаметно кулак полковнику. – Однако вряд ли у нас хватит времени на глубокие теоретические экскурсы.
– Согласен с вами, барон, – кивнул рабби Брайтман. – Все же иногда мне придется использовать специальную терминологию – без этого никак нельзя.
Но вернемся к нашей истории. На следующий день меня постигло разочарование, ибо молодого человека среди слушателей не оказалось. Прочитав лекцию, я направился в гостиницу и на улице неожиданно столкнулся с О., что называется, носом к носу. Поприветствовав юношу, я спросил о причинах его отсутствия в аудитории. Молодой человек заметно смутился, пробормотал в ответ что-то невразумительное и, прихрамывая, зашагал прочь. Меня, конечно, обескуражило такое странное поведение, но я обратил внимание на еще более поразительное обстоятельство – в облике О. произошли незначительные, но в то же время явственные изменения.
Бледность кожи сменилась бронзовым загаром, хотя в Берлине уже неделю стояла дождливая погода и в течение дня солнце показывалось от силы на две-три минуты. Кроме того, глаза О., прежде серые, сделались карими и во взгляде появилась какая-то неуловимая «восточность». Вне всяких сомнений, с молодым человеком происходило что-то необычайное. Я твердо решил при следующей встрече уговорить его подвергнуться тщательным лабораторным исследованиям с целью определить уровень ецер а-раи плотность этого параметра на единицу ор.Все необходимое оборудование у меня имелось в гостинице – я всегда вожу с собой набор портативных измерительных приборов, разработанных нашим институтом.
Я уже дошел до подъезда гостиницы, когда услышал чей-то оклик. Обернувшись на голос, увидел О., который стоял в нескольких шагах, нервно переминаясь с ноги на ногу и теребя пуговицу пальто.
– Что с вами, голубчик? – спросил я, немало обеспокоенный состоянием молодого человека.
– О, дорогой рабби Брайтман! – воскликнул юноша. – С момента прибытия в Европу я жаждал встречи с вами, надеясь, что ваши знания помогут разрешить загадку моей судьбы. Увы, обстоятельства не позволили нам встретиться. Тот, кто посетил вашу лекцию, – вовсе не я, а мой двойник, о котором я практически ничего не знаю, кроме самого факта его существования. Он появился совсем недавно, вероятно, приехал в Берлин следом за мной. Сам я никогда его не видел, но люди время от времени говорят о нем. Ах, это всего лишь последний, но не самый тяжелый удар преследующего меня рока!