Я и я
Шрифт:
– Пока,- пробормотал Мирослав.
Дорога домой казалось тяжелее, чем обычно. Он сбросил ранец со спины, понес его в руке. Хоть в ранце и прибавилось книг, Мирослав чувствовал, что тяжелее ему не от этого.
Открыв калитку, он привычным жестом потянул руку в правую сторону. Но вместо мохнатой головы, рука нащупала лишь пустоту. Взгляд Мирослава переместился на пустую собачью будку. Постояв неподвижно несколько секунд, он закрыл калитку...
На выходных.
– Эй, Мирослав, к тебе Лена в гости пришла!
– крикнула его мама с порога. Затем
– Редкий ты у нас гость, Лена! Заходи почаще, а то сейчас уже кажешься совсем другим человеком! Вон, какой красавицей стала! Не то чтобы ты была некрасивой, но сейчас по-настоящему чувствуется, что ты становишься девушкой! Можно тебя сфотографировать?
После нескольких щелчков, в комнату Мирослава зашла Ленка.
– Твоя мама совсем не изменилась! Даже, кажется, еще моложе стала!
– восхищенно сказала она, затем быстро спохватившись.- Привет! Может, выйдем, погуляем? Сегодня погода хорошая.
– Ладно,- согласился Мирослав, запихивая книжки в ранец.
– Ты с ними идешь? Сегодня же выходной! Отдохни немного!
– воскликнула Ленка, пытаясь стащить с него ранец.
Ранец лениво, словно тянущаяся с ложки сгущенка, упал на пол. Мирослав без особого интереса поднял его.
– Если я тебе буду мешать со своими книгами, то могу и не идти, - пробормотал он, снова садясь за стол, и выкладывая книги на него.
– Ладно, бери книги,- согласилась Ленка...
– Мне жаль, что Лев умер,- сказала она, когда они шли в сторону озера.
– Он старый уже был, так что это естественно.
– Жаль, конечно, что все люди и животные должны умирать. Если бы этого не было, то мир стал бы намного лучше.
– Думаешь? Тогда бы в мире стало бы еще больше людей. Безработных становилось бы все больше, стало бы происходить все больше войн, смертей, от суицидов или же от убийств. Если бы нельзя было умереть, даже нанеся смертельное ранение, людей бы клали в бочки, заливали цементом, и бросали на дно водоемов. Или бы отрезали части...
– Прекрати!
– закричала Ленка.- Почему ты говоришь такое?!
– Потому что мир не станет лучше, если все будут жить вечно,- улыбнулся Мирослав.- В некоторых странах и так есть высокий процент самоубийств. А ведь эти люди могли дожить бы до ста лет или больше, увидеть, как разрастается их родословная. Думаешь, их бы остановило то, что они не могут умереть? Некоторых да, но все равно это была бы меньшая часть.
– Все, хватит на эту тему!
Они пришли к озеру. Мирослав сел на свой ранец, предварительно вытащив книги, начав читать одну из них. Спустя некоторое время на страницы легла тень. Мирослав недовольно поднял взгляд от страниц.
– Отвлекись на немного. Разговор есть,- сказал Женя. Мирослав перевел взгляд на неуверенно переминающуюся с ноги на ногу Ленку, стоящую за спиной Жени.
– Что такое? Самец пришел заявить права на территорию? Я как раз об этом читал,- улыбнулся он, показывая страницу.
Спустя мгновение, книга оказалась в земле.
– Эй, она довольно дорогая,
– Нет уж, спасибо. Не хочу быть таким, как ты.
– Что сказал?
– Говорю, что не хочу быть таким слабаком и трусом, как ты.
– С чего ты это взял?
– С того, что ты только и делаешь, что в свои книжки пялишься! Не знаю, что там на Олимпиаде произошло, но я знаю одно. На тебя сейчас смотреть противнее, чем на самую вонючую кучу дерьма!
– Что же вы позволяете употреблять в своем лексиконе столь нелицеприятные выражения, а, Евгений?
Женя скривился.
– Вот о чем я говорил! Ты стал таким важным, будто тебя не волнуют остальные люди, и ты главнее всех!
– Вот тут вы жестоко ошибаетесь, Евгений Борисович. Наоборот, я считаю себя сейчас самым нижайшим существом на планете. Ваше сравнение касательно нашей схожести с переработанным продуктом жизнедеятельности является иронично близким к истине. Но это все же не дает мне повода простить вас за то, что вы сделали с беззащитной книгой. Поэтому, будьте добры, быть готовыми к моему удару...
Прошло три года. В один из дней, Юлия Михайловна попросила класс оставить их наедине с Мирославом.
– Ты усердно трудишься, Мирослав,- улыбнулась учительница.
– Если вы хотели сообщить только это, то не обязательно было оставлять меня после уроков. К тому же, оценки сами по себе являются достаточно хорошей благодарностью.
Юлия Михайловна вздохнула.
– Эх, я надеялась, что ты скажешь что-то вроде: "Эй, вы думаете, что это мой предел?! Я еще показал не все, на что способен",- учительница грустно улыбнулась.- Похоже, что время, когда ты мог сказать это, уже далеко позади.
Она внимательно посмотрела на Мирослава.
– Но это не все, что я хотела сказать. Ты занял третье место на Олимпиаде в этом году, и, честно говоря, поразил многих. Одна из этих школ хотела бы видеть тебя в качестве их ученика. Проблема, я думаю, ты сам знаешь в чем,- учительница смерила его выжидательным взглядом, явно ожидая ответа.
– Деньги,- вздохнул Мирослав.
– В современном капиталистическом обществе это главная проблема.
– В чем-то ты прав, но не совсем,- улыбнулась Юлия Михайловна.- Твой отец работает в городе, так что, я думаю, его зарплаты будет вполне достаточно. Тебе будет выплачиваться стипендия, еще ты будешь жить в общежитии. Если в старших классах ты покажешь хорошие результаты, то сразу же поступишь в ВУЗ, который связан с твоей возможной школой.
– Так в чем же тогда проблема?
– Эта школа находится довольно далеко от нас. Тебе на автобусе предстоит доехать до вокзала, откуда сначала предстоит на электричке доехать до конечной станции, где ты пересядешь на поезд до города, где находится школа. В общем, тебе потребуется четыре-пять дней на все это. Я понимаю, что это сложное решение, но...