Я иду искать. История первая
Шрифт:
— Как будем? — спросила она, глядя прямо в глаза — Олег смешался. — Если своя дорога у тебя — разойдёмся, добра друг другу пожелав. Если некуда тебе идти — можешь и со мной. Только в тот раз сперва уж будь ласков — расскажи, кто ты да откуда, да не басни, а правду, чтоб знала я — зло с собой не приведу.
— С тобой — это куда? — спросил Олег в ответ. Бранка махнула рукой:
— На полночь в горы, к моим. К Рысям. Неблизкий путь, ну да не первый раз. Скажешь о себе — иль пусть каждый свою тропу топчет?
Олег вздохнул. Сумасшедшие дома — есть ли они тут?
— Вот что, Бранка, — решительно начал он, заставив себя тоже смотреть в глаза девчонке. — Я тебе расскажу, кто я и откуда, а ты решай, с собой меня брать — или звонит на ближайшую станцию «скорой».
Олег уже слегка привык к чудесам и странностям. Поэтому как-то не очень и удивился, когда Бранка восприняла его рассказ без какого-либо недоверия. Заинтересовалась, поразилась — несомненно. Но недоверием здесь и не пахло. Когда Олег кончил говорить, она покусала кончик косы и заявила:
— Что ж — ничего такого тут нет. Тогда тебе непременно идти со мной сулилось. Один пропадёшь, как куть слепой. А у нас старики есть, да и не чтоб старики, так они помнят большое взмятение, что на шестьнадесят третьем году Беды было, когда лесовики да горожане поднялись против данванов да выжлоков их из Ханна Гаар, да против своих перемё-тов... Тогда и наши с гор воевать ходили, и от Анласа большое исполчение прискакало. И ваши были всему головой. Они и огненный бой привозили, и много чего... Только данваны сильнее оказались. Побили всю нашу силу на Чёрных Ручьях, — Бранка пристально посмотрела как бы сквозь стену и негромко, нараспев, сказала:
— Были Чёрные — стали Красные, Кровью потекли струи быстрые. Кровью изошли люди смелые. На крови взошли травы нагусто, Схоронили те травы навеки Мысли вольные наши о волюшке, Мечты сладкие да победные...С тех пор подмяли данваны и леса, и города южные, только в горы наши не добрались, — глаза её опасно сверкнули. — Ну да мы не хитрованы-горожане и не лесовики неповоротли-вые! Мы свою свободу не сменяем и не проспим...
— Кого-то я час назад из кладовки доставал. Упакованную в верёвки и с кляпом во рту, — невинно сказал Олег. — Ты не знаешь, кто это был, о отважная горская воительница?
Бранка хлопнула глазами (с густющими, длиннющими, пушистейшими ресницами — девчонки в школе удавились бы от зависти коллективно, увидев такое!), открыла рот обиженно... и засмеялась:
— Ко времени ты меня пристыдил, Вольг, — чуть поклонилась она.
— Разболталась я языком, как церковный колокол...
— Ладно, — отмахнулся Олег. И спросил: — А... раньше? Ну, до шестьдесят третьего года Беды — раньше тут людей с Земли не было?
— Не слыхала, — покрутила головой Бранка. — Хотя старики иной раз говорят, — она помолчала, припоминая, закончила неуверенно, — говорят, что люди много раз ходили туда-сюда. Только я не помню в точности. Они тебе расскажут. Может, и как вернуться, путь укажут. Может, и знакомцев деда своего повстречаешь. Пойдёшь ли?
— Пойду, — согласился Олег, подумав, что выхода у него всё равно нет. — Погоди, Бранк... А кто такие данваны?
Глаза девчонки потемнели. Она коснулась пальцами висков — словно у неё болела голова, и только потом Олег понял — она касалась свастик, отгоняла зло. Здесь, в этом мире, со знаком свастики не было связано того зла, которое знали в мире Олега. Но, похоже, тут было своё Зло. Как знать — может быть, такое же страшное... Мальчишка даже думал, что Бранка не ответит, так долго она молчала. Но она заговорила:
— Мы — славяне. Горцы, лесовики, горожане с юга. За лесами далеко на закат и на полдень, в степях и своих лесах, живёт народ Ханна Гаар — многочисленный
Олег молчал. Вот чем занимался дед, офицер в отставке! И, значит, таких, как он, было немало. И, судя по всему, не только русские... Мальчик мысленно усмехнулся — всё развивалось по канонам фантастического жанра. Но потом он вспомнил виселицы на насыпи. И свои ощущения, когда летучий корабль давяще и бесконечно плыл в небе.
Для других — фантастика. А для него — реальность.
Чтобы сбить мрачные мысли, он спросил:
— А ты что делала в лесах?
— Мы ездили менять хлеб у лесовиков, — ответила Бранка. — Два десятка человек. В горах хлеб плохо родится, но у нас есть соль и драгоценные камни, ещё кое-что... Капитаны данванских крепостей мешают нам, а с тех пор, как они ещё продвинулись на полночь, к горам, стало совсем трудно... Выжлоки из Ханна Гаар выследили нас и напали ночью два дня назад. Их было больше двух сотен, у каждого пятого — огненный бой. А у нас — только у четверых. Мы рассеялись по лесу. Я долго шла, пока не попалась в ловушку — в сеть. Ставили на косулю, ввалилась я... — она скривилась, словно лимон укусила. И Олег, не удержавшись, спросил:
— Знаешь, что такое лимон, Бранк?
— Знаю, — не удивилась та, — плод такой мелкий, жёлтый с зеленцой... Чай с ним пить хорошо.
— И чай знаешь? — искренне поразился Олег. — А картошку?
— Бывает год — так только ей и спасаемся, — рассеянно сказала Бранка — она уже явно думала о чём-то другом, оглядываясь по сторонам. А Олег неожиданно весело подумал, что ему это нравится. В смысле, такой разговор. Никаких тебе: «Эвон, зри, Вольг, мизгирь потёк!» [9] — и прочих бяше и понеже. Правда, с языком всё-таки непонятно, ну да это успеется.
9
Вон, смотри, Олег, паук побежал! (искаж. древнерусск. )
— Благо, напомнил про еду, — пробормотала Бранка, снова нагибаясь за «сидором». — Порыщем давай, что тут, в этой норе, из еды найдётся.
— Здесь?! — Олег невольно передёрнулся. — Да ты что?! Это же людоеды!
— А вот, — Бранка ловким пинком отбросила крышку ранее почти крышку ранее почти невидимого ларя в углу, устроенного так же, как тот, в который её бросили. — Вот и картошка, и морква... А вот сухари. Иди, нагружай, а я крошно подержу.
— Вещмешок? — переспросил Олег, подходя. — Рюкзак, ранец?