Я иду искать. История третья и четвертая
Шрифт:
Великая радость как и великая боль ощущается не сразу. И не сразу удаётся осознать, что ты выжил в бою — что ты победил.
А вот скорбь — скорбь ощущаешь тут же.
Сорок три скида и больше четырёх тысяч анласов — такова была цена этой победы. И мало кто не оплакивал друга, сына, брата, отца — лежащего на окровавленной палубе, сгоревшего в огне, ушедшего на дно...
Не вернулся в свой Орилан Эгберт сын Вильберта. И кэйвинг Кенфирд Костедробитель сын Эохминто не увидит больше своего Брионнэ Ойка. Опоздали отомстить за своего вождя ратэсты Озви сына Куннбэло. Не носить больше морским волнам отважного разбойника Синбэра сына Эотты...
Шли — за чужих? Нет — на зов крови. Что останется после них в шумном и широком мире?
Слава.
Добрая память.
Не это ли награда воину?
Кэйвинг
Они долго стояли, держа друг друга за локти ржавых от крови брассард.
— Уж я и не знаю, как называть тебя теперь, пати Вадомайр Славянин, — тихо сказал Рэнэхид.
— Может быть, что-то изменилось? — спросил Вадомайр.
— Я потерял почти все корабли. А как ты сразил вражеского вождя — видели все.
— Ты отстроишь свой флот, кэйвинг. Единорог вновь побежит над волнами... но думается — без меня.
— Уходишь, — спокойно сказал Рэнэхид. — Что же, ты недолго служил мне — но служил хорошо. Может, скажешь, где ты остановишься?
— Там, где кончится мой обет найти друга, — улыбнулся Вадомайр. — Трём вождям я служил и исполнял свои клятвы. Прощай, кэйвинг.
— Прощай, Славянин, — негромко сказал Рэнэхид — уже в спину своему бывшему стомену. И махнул рукой шедшим за ним пати. — За мной! У нас тоже хватает дел!
Вадомайр появился в крепостном дворе Эргая в сопровождении людей с «Гармайра» и остатков дружины кэйвинга Синберэ, прибившихся к Вадомайру Славянину и Ротбирту Стрелку. Появился как раз когда собравшиеся тут жители Эргая — те, кто уцелел — решали, кому занять место не оставившего сыновей кэйвинга Инго сына Хайнэ.
Желающих-то было несколько. Но у самых дверей цитадели стоял пати Увальд сын Йохаллы. Стоял в засохшей крови, держа под мышкой разбитый шлем, а в правой руке — длинный меч. Молнию кэйвинга Инго... Свой меч сломал он в бою. А вокруг мальчишки стояли все, кто был с ним в том бою. Стояли, как стоит дружина вокруг своего кэйвинга. И угрюмо говорили любому:
— Не знаем тебя и не видели на палубах с нами.
А потом во двор шагнул Вадомайр Славянин. И Ротибирт Стрелок с ним. И ратэсты их встали плечом к плечу с людьми Увальда. Вадомайр же положил ладонь на плечо Увальда — младший мальчишка ответил спокойным, прямым взглядом.
— Я клялся в верности лишь твоему отцу, — сказал Вадомайр, — и обещал помощь твоей матери. Но я видел тебя в бою... — он повысил голос: — Вот ваш кэйвинг — кэйвинг Увальд сын Йохаллы, анлас и властелин Эргая! И кто этого не признает — умрёт.
— Останешься? — спросил Увальд. — Будь моим пати и сторменом.
— Утром меня тут не будет, кэйвинг, — ответил Вадомайр. — Я отдал и этот долг. Прощай же.
Мальчишка, сидевший внутри повозки, поднял на вошедшего глаза — измученные, тоскливые. Он не был ни истощён, ни избит, неплохо одет, в выгородке стояла низкая кровать, столик с кувшином воды... Но от правой щиколотки к стене тянулась прочная цепь, расклёпанная снаружи толстой доски.
Вадим присел на край ложа и внимательно осмотрел данвэ. Пленный не опускал взгляд зелёных глаз. Но в них — на самом дне — дрожала капелька молящей покорности. Раньше её не было. Когда били — не было. Когда почти забили — не было. И когда он кидался на выкупившего его Вадомайра с камнем. И когда пытался бежать — раз, другой, третий... восьмой. Недавно, уже когда Вадомайр был в море.
Теперь появилась. Всего лишь капелька. Но Вадим был уверен, что со временем там только это и останется — дожать можно. Дожать теперь только вопрос времени. А потом спрашивать. Он ответит.
Вадим вздохнул и зелёные глаза данвэ изумлённо дрогнули. Выложил на колено принесённую с собой вещь и спросил:
— Что это такое? Откуда это у ваших?
Данвэ быстро посмотрел на вещь и снова поднял глаза. Покривил губы. Промолчал.
Вадим вздохнул снова и достал ключ:
— Я дам тебе коня и еду, уезжай. Я не хочу тебя ломать. Когда ты настолько сильней — это просто нечестно... А до разгадок доберусь сам.
Он переложил пистолет на кровать и встал. И услышал сипловатый ломающийся голос данвэсского мальчишки, говорившего по-анласски почти чисто, хотя некоторые слова приходилось угадывать по смыслу:
— Это гражданский пистолет. У моего отца такой. Откуда ты его взял, анлас?
13
Слова Олега Медведева.
В высокое окно замка постучалась пышная зелёная ветка. Кэйвинг Синкэ Алый Клинок сын Радды, анлас из анла-тэзар, властитель Галада, подойдя, распахнул окно и, впустив весенний воздух, вдохнул его полной грудью.
— Люблю это время, — сказал он и, повернувшись, сел на подоконник. Некогда красивое мальчишеское лицо обезображивал длинный шрам, закрывший навеки левый глаз. — Вдохнёшь этого воздуха — и не надо пить вино, — он поднял в левой руке золотой кубок с чеканкой, наполненный молодым виноградным вином, подарком кэйвинга Увальда сына Йохаллы, властелина Эргая.