Я - истребитель-3
Шрифт:
На самом солнцепёке расстелив длинную цепь, лежал огромный кабыздох, лениво шевеливший большими ушами, отгоняя мух и слепней.
Обползший меня справа Степка тоже аккуратно раздвинул стебли травы и осторожно выглянул.
— Храпит, — пробормотал он.
— Да? Мне показалось, звуки идут с противоположной стороны, — несколько иронично хмыкнул я.
Прислушавшись, Степка кивнул:
— Действительно, похоже объелся.
— Псина старая, видишь шерсть клочками? А на счет обожрался ты прав, пузо надутое. Сейчас вскакиваем
— А псина?
— Ее теперь хрен разбудишь, из пушки если только, у деда такой же… На раз-два-три?
— Давай, — азартно кивнул Степка.
— Раз-два… три, — прошипел я вскакивая.
Одновременно поднявшись, мы сломя голову помчались к ближайшей постройке. Перепрыгнув небольшой стог, я домчался до тени сарая, и прижался к бревенчатой стене, успокаивая дыхание и громко, как мне казалось, бьющееся сердце. Рядом сипел Степка, восстанавливая дыхание.
— Ну что, начинаем?
Молча кивнув, Степка взял пистолет наизготовку. Осмотрев его, я тихо спросил:
— Все помнишь? Я бегу в дом и беру на себя солдата. Твой командир и этот чистильщик у реки. Четвертого, если успею, возьму на себя, но ты подстрахуй.
— Все помню, давай, а то у меня кажется мандраж начинается.
Молча кивнув, я осторожно выглянул и прикинул места нахождения немцев. Если чистильщик продолжал свое монотонное занятие, то командира не было видно, и только по скрипнувшей дверце туалета понял, что он засел в зале заседаний. Коптильщик за время нашего движения успел сходить к чистильщику забрать таз с рыбой и, вернувшись к столу, начал заготавливать ее, маринуя солью и специями. Четвертого не было видно.
Быстрым шепотом описав местонахождения каждого фрица, я поймал немного испуганный взгляд Степки и ободряюще кивнув, взял низкий старт.
Немцы расслабились, это было видно по их отношению к личной безопасности. А кого тут бояться? Русские далеко, местное население благонадежное, они наверное такого слова как «партизан» и не знали. Лафа, а не служба. Удивляло только присутствие пистолета у командира, но тут можно отнести к их менталитету. Уставник, наверняка. Остальные расслабились, а этот еще держится.
— Вас?.. Алярм!.. — что-то закричал не вовремя обернувшийся чистильщик.
Сухо и несколько неожиданно щелкнул выстрел «беретты», и немец умолк на полуслове. Молодец Степка, не зря сотню патронов извел на нашем «стрельбище» у лагеря. Меня несколько напрягала мысль, что Степке может не хватить силы воли выстрелить в живого человека, но я не принял в расчет то, что он голодный. Я и сам в момент сильного голода становлюсь не управляемый, и зашибить кого могу, что уж о Степке говорить? Он тоже такой.
От сарая до открытой двери дома, хотя правильнее назвать его хатой, расстояние было метров тридцать, которые я преодолел в пару секунд. Чтобы не впускать через дверь всякую летающую живность,
Однако тут произошло то, что обычно называют счастливым стечением обстоятельств, или слепым везением. Не знаю, четвертый немец толи выходить собрался, толи с чем-то возился в сенях, но я удачно торпедировал его головой. Причем удар, судя по мягкости пришелся в живот, выбив из немца дух. Сипло вздохнув от удара, он повалился на спину, увлекая меня за собой. Содрав с головы простыню, я упер ствол пистолета в грудь немца и спустил курок. Сухо клацнул бойник.
— Черт! — воскликнул я. Теперь то уже можно было не соблюдать звукомаскировку.
Ноги запутались в простыне, поэтому не вскакивая, я повернулся набок и одним слитным движением выбил подведший патрон, снова приставив ствол к груди зашевелившегося и закашлявшегося немцы, спустил курок. На этот раз патрон попался нормальный, раздался сухой, слегка приглушенный выстрел. Ствол пистолет я с силой прижал к телу немца, так что сомневаюсь, что с начавшейся снаружи пальбой его кто-то слышал.
Дернувшись, немец замер, и едва тихо простонал. Стянув облепившую меня простыню, я вскочил на ноги, и снова произвел выстрел, и в этот раз патрон сработал как надо. Пальба на улице не стихала, поэтому я заторопился, оттолкнув убитого в сторону, и под грохот упавшего карабина, немец оказывается сидя на ступеньках занимался чисткой оружия, рванул внутрь хаты.
Сразу за дверью справа от входа, рядом с печью был рукомойник с помойным ведром под ним, слева, о счастье оружейная. Натуральная армейская пирамида. С карабинами и одним автоматом. Под оружием в нишах виднелись цинки с патронами.
Схватив автомат и сунув за пояс запасной магазин, я подскочил к окну у обеденного стола, благо вел он в нужную сторону.
Ситуация снаружи изменилась. Дверь в туалет покрытая свежими пробоинами, была открыта и виднелась окровавленная рука. За туалетом залег коптильщик и, держа на прицеле «люгера» командира сарай, внимательно смотрел, изредка крутя головой.
Тщательно прицелившись, я короткой очередью срезал его, больно уж удобно он лежал. Осыпалась осколками стекла рама, немец, дернувшись и непроизвольно произведя выстрел, замер.
— Степка, как ты? — тревожно крикнул я, не высовываясь наружу.
— Нормально, чуть не подстрелили. Оказывается, эти стены пули на раз пробивают, в миллиметре от головы просвистела.
— Ясно, проверяем и сваливаем. В оружейке двух карабинов не хватает. Рыбаки вооруженные, услышат выстрелы, вернуться, подстрелить могут. Работаем в темпе вальса!