Я - истребитель
Шрифт:
23 сентября в полку Николая Акулина выдалось особенно напряженным. Пришлось принять сильный неравный бой. Возвращались из него нестройно небольшими группами, парами, в одиночку. На посадку шли подбитые, с трудом державшиеся в воздухе машины.
На горящем самолете тянул через линию фронта пилот Родин. Тяжелая машина снижалась по прямой, нос ее был направлен в сторону аэродрома. Линия фронта осталась уже позади, но и высота потеряна. Пылающий истребитель шлепнулся на фюзеляж в поле, не дотянув до аэродрома нескольких километров.
Никто в полку не знал, как погиб Венин. Только его верный друг мог бы
В тот день потяжелел список безвозвратных потерь полка майора Акулина...
Я уже упоминал о том, что в августе сорок первого года в состав нашей дивизии вошли бомбардировочные полки и дивизия стала смешанной. Учитывая сложившуюся обстановку, в те дни подчинение бомбардировщиков командиру истребительной авиадивизии в какой-то мере было оправданно: при высокой интенсивности боевой работы, конечно, надежнее было сосредоточить управление группой авиации в одних руках. В пределах дивизии мы могли оперативно решать многие вопросы обеспечения. Впоследствии, когда положение на фронтах выравнялось, стабилизировалось, такое управление стало нецелесообразным. Тогда на фронтах появились воздушные армии, состоящие из истребительных, штурмовых и бомбардировочных дивизий. Кроме того, были созданы авиационные корпуса, которые всегда могли усилить ту или иную воздушную армию, изменился качественный состав авиационной техники, изменилась даже структура авиационных полков - все это и многое другое, конечно, привело к иным методам управления. Но в самом начале войны, в той сжатой и до предела напряженной ситуации, в которой мы оказались, каждое лишнее командно-управленческое звено могло бы только осложнить вопросы взаимодействия бомбардировочных и истребительных частей.
13-й бомбардировочный полк, вошедший в состав 43-й авиадивизии 8 августа 1941 года, летал на новых самолетах Пе-2. Надежно прикрытые истребителями 32-го и 33-го полков, бомбардировщики действовали смело, результативно. Об этом красноречиво говорят итоговые данные боевой работы дивизии за 1941 год, то есть за первые полгода войны. Бомбардировочными и штурмовыми действиями летчиков 43-й авиадивизии было уничтожено 518 танков, 15 танкеток, 2195 автомашин, 87 автоцистерн, 22 артиллерийских орудия и более 12000 гитлеровцев. Кроме того, сбито в воздушных боях и уничтожено на земле 340 самолетов противника{6} .
Неискушенному читателю эти цифры могут показаться преувеличенными, но следует принять во внимание, что дивизия с первого дня войны и до разгрома немцев под Москвой находилась на главном направлении военных действий, учесть, что за неполные полгода боев, точнее, только за четыре первых месяца - с июня по октябрь - в 43-й дивизия перебывало до пятнадцати авиационных полков, которые сражались в самом прямом смысле до тех пор, пока было на чем летать.
Однако вернемся к рассказу о действиях Пе-2.
Пикирующий бомбардировщик Пе-2 никак и ни в чем нельзя было сравнивать с устаревшими бомбардировщиками типа ТБ-3, СБ, Р-5. Это была современная машина, которая в годы войны стала основным фронтовым бомбардировщиком. Уже первые дни боев дали любопытную хронику, свидетельствующую о том, что Пе-2 обладал рядом удачных конструктивных свойств.
1 июля над Бобруйском шестерка "петляковых" была атакована четырьмя "мессершмиттами". Известно,
9 июля звено Пе-2 было атаковано пятью "мессершмиттами". И снова два из них были сбиты.
23 июля звено "петляковых" атаковали пятнадцать "мессершмиттов"! С ними еще шел "хейнкель". Но наши бомбардировщики выдержали и этот бой. Сбит был "хейнкель",
Конечно, никакой бомбардировщик никогда не мог вести бой с истребителем на равных. И не должен был. Но приведенные примеры (а подобных примеров за время войны было очень много) говорят о том, что при умелой организации обороны бомбардировщик Пе-2 мог успешно отбиваться от истребителей.
Сложность для "петляковых" поначалу возникла совсем иного порядка. Им приходилось следить не только за вражескими истребителями, но отчасти опасаться и наших, которые, случалось, ошибочно принимали свой бомбардировщик за "мессершмитт". В силуэтах этих машин было много сходства, а многие наши летчики "петляковых" не только в глаза не видели, но даже и не слышали о них. Поэтому понятно, что в первые дни войны порой ошибочно мы принимали "пешки" за изрядно досаждавший нам Ме-110.
Речь, конечно, идет об отдельных эпизодах. Мне запомнился один чрезвычайно необычный. 1 октября, успешно выполнив задание по разведке, экипаж Пе-2 возвращался на аэродром и был подбит из винтовок и пулеметов над своей территорией. Поскольку высота была мала и медлить не приходилось, командир отдал приказание экипажу прыгать и тут же выпрыгнул сам.
Экипаж, однако, замешкался, выпрыгнуть не успел. А дальше и произошел редкий случай, каких немного было за всю войну. Неуправляемый самолет продолжал планировать с малым углом, поскольку газ был убран. Так как высота была небольшая, "пешка" вскоре приземлилась самостоятельно. Удар ее о землю был несильный -по касательной, и все члены экипажа остались живы.
Война в воздухе вообще полна неожиданностей. Против всех правил поступил однажды экипаж Пе-2 (командир А. Латенко, штурман В. Поляков, стрелок В. Борисов). Несколько "петляковых", которые вел Латенко, шли бомбить в указанный им район. Навстречу, вероятно с аналогичным заданием, - семнадцать "юнкерсов". Немцы были на тысячу метров ниже. И летчик Латенко принял моментальное решение: он развернул строй на снижении, догнал немцев и уравнял с ними скорость. Теперь "пешки" шли точно над "юнкерсами", которые держались плотным строем. И Латенко приказал бомбить их.
Получилось удачно. Было зафиксировано прямое попадание. Строй "юнкерсов" сломался. Ничего не сообразив, немецкие летчики стали покидать машины, выбрасываясь на парашютах.
Четверка "петляковых" потерь не имела.
Сентябрьским вечером - кажется, в последний день сентября - в штабе дивизии раздался звонок, Я услышал спокойный голос Худякова:
– Сводку составил?
Сводка была готова. День шел на убыль, погода портилась, в воздухе самолетов не было.
– Приезжай ужинать, - пригласил Худяков.