Я из Африки
Шрифт:
— Ладно! — сказала Нана. — Она на минуточку задумалась и даже взяла в рот карандаш. — Вот что я нарисую… Нарисую я дерево — пальму. У вас пальма растет в комнате, но она совсем маленькая. А у нас…
— Маленькая? — обиделся Андрюша за свою пальму. — Вот так маленькая! Почти до самого потолка! А ты знаешь, что эта пальма у нас выросла из финиковой косточки? Ей уже четырнадцать лет. Так же, как Тане…
Нана смутилась. А потом весело сверкнула глазами.
— У вас до потолка! А у нас до самого неба! У нас пальмы растут прямо на берегу океана, прямо на дороге, в лесу. Где угодно… Высокие-превысокие, и растут на них не финики, а кокосы. Кто-нибудь
— Вот бы такие чашки и тарелки нашей Тане! — сказал Николай Николаевич. — А то у нее все нелады с посудой! — Он хитро посмотрел на Таню, а она недовольно поморщилась и опустила голову.
— А у нас еще есть другая посуда, которая тоже не бьется. Это калебасы. Растут они в саду или просто около дома. Вот такие круглые или длинные, или вот такие пузатые.
— Это, наверное, тыквы такие? Созреет она, потом сорвешь ее, на солнышке высушишь, зернышки вытащишь — и готова бутылочка! Остается только разрисовать! Да, Нана? — спросил Николай Николаевич. — И у нас на юге растут такие. Только не очень большие!
— А у нас большие! — гордо сказала Нана. — Из самых больших можно даже сделать таз. Положишь в него бананы, поставишь на голову и несешь. У нас все носят на голове! Некоторые дети, когда идут в школу, книжки несут на голове или даже чернильницу…
— Нет, нет, Таня! Ты не пробуй, пожалуйста! — закричала Андрюшина мама, увидав, что Таня собирается взять с буфета чашку. — Если хочешь учиться носить вещи на голове, возьми пластмассовую вазочку. Я вовсе не хочу, чтобы мы остались без чашек и без тарелок! Пожалуйста, возьми в буфете пластмассовое блюдо, положи на него яблоки, и пусть Нана покажет, как это делается!
— Давай, давай! — закричал Андрюша и полез на стул, чтобы достать с верхней полки буфета розовое небьющееся блюдо. — Давай, давай! Мама, клади яблоки! Сейчас у нас будет цирк!
— Совсем это не цирк! — обиделась Нана. — У нас всякий человек может что угодно носить на голове! Даже маленькие дети! — И она гордо поставила на макушку розовое большое блюдо и торжественно прошлась по комнате.
— Нана просто молодец! Смотрите, пожалуйста, ни одно яблоко не упало! — сказал Николай Николаевич, вставая из-за стола. — А не думаете ли вы, дорогие мои товарищи, что нам надо спрятать рисунки, карандаши, одеться, взять саночки…
— И пойти гулять! — заплясал по комнате Андрюша. — Пап! Ты обещал, что мы тебя покатаем! А сегодня нас трое! Мы тебя повезем втроем!
— А я не раздавлю санки? Как ты думаешь, сынок? — Николай Николаевич, лукаво прищурившись, смотрел на Андрюшу.
— Идите, идите! — вмешалась мама. — А то весь вечер просидите дома! Сегодня погода хорошая. Мороз небольшой, снег выпал. Одевайтесь, ребята!
— Правильно! — сказал Николай Николаевич. — Мама всегда говорит правильно!
Нана удивленно посмотрела на Николая Николаевича. Вот какие люди эти москвичи! Андрюша сказал «наш дом». Его папа сказал «наш дворец». В Анголе так может сказать только португальский губернатор! Больше никто! Наш дворец… Что же это за дворец такой? Интересно было бы посмотреть!
— Нана! Надевай вот эти варежки! Они теплее твоих! — сказала Андрюшина мама, протягивая Нане кожаные варежки, подбитые мехом…
— Мама! Пусть Нана наденет мой пуховой шарфик! — Таня сняла с вешалки мохнатый белый шарф.
— Вот теперь у нас Нана как Снегурочка! — смеясь, сказала Андрюшина мама. — Шапочка белая, шарф белый. Смотрите, ребята, не заморозьте в снегу нашу африканскую Снегурочку!
Нана застегивала пуговицы на шубке и думала: «Почему это никогда с ней не играл так папа?.. Может быть, потому что в Анголе нет снега, нет мороза, нет зимы и нет санок?»
Глава XIV. Кто может идти во дворец?
Увидев, как Таня причесалась, как аккуратно заплела две косы, Нана с грустью потрогала свою растрепанную макушку. Обычно мама причесывала Нану по субботам, когда они вместе приезжали в общежитие. Из жестких и курчавых Паниных волос только одна мама умела делать замечательную прическу! Пробор посередине головы, от самого лба до затылка. Второй пробор поперек головы, от одного уха к другому, через макушку. И третий пробор — по затылку. Так получались на голове шесть пучков волос. А потом из них мама заплетала шесть косичек. Приколотые одна к другой мамиными шпильками, они крепко держались целую неделю!
Сегодня было воскресенье, прошло уже больше недели с того дня, как мамины умелые руки привели в порядок голову дочки. Нана взглянула в зеркало и осталась очень недовольна своим видом.
Таня надела нарядный белый фартук, завязала шелковый пионерский галстук. У Наны тоже есть белый фартук, чистый воротничок и манжетки… Но прическа у Наны никуда не годится!
— Нана! Давай-ка я тебя причешу! — как будто догадавшись, о чем думает Нана, сказала Андрюшина мама. — Я буду потихоньку расчесывать твои волосы. По одной косичке… Я постараюсь сделать тебе такую же прическу. — И она взяла в руки гребенку.
Не так просто причесать африканскую девочку! Волосы закручены туго-туго в маленькие колечки. Как только расплетешь косичку — волосы, как пружинки, снова закручиваются! Но у Андрюшиной мамы такие ловкие руки! Она причесывает Нану так осторожно, так бережно… И вот на месте растрепанной косички появилась тугая, ровная косичка. Вот уже расчесана вторая косичка…
…Бабушка Жозефа всегда старалась причесать Нану так как причесывались белые девочки. Но две косички на Наниной голове никак не хотели держаться! Приходилось причесывать голову несколько раз в день! Бабушка Жозефа сердилась и нетерпеливо дергала Нанины волосы… А бабушка Нандунду однажды причесала Нану так, как причесывались в старину дочери вождей. Как причесывалась когда-то она сама. Это была очень красивая прическа! Все волосы, собранные на макушке, бабушка Нандунду крепко связала в пучок и обвила их тесьмой, на которой были нашиты белые круглые раковины. Они так сверкали на черных Наниных волосах! Бабушка Нандунду, полюбовавшись на свою правнучку, потом еще надела ей на шею бусы и приколола к волосам несколько разноцветных перьев.