Я из ДМ 8
Шрифт:
— Нет, господин Тэкеши, хинин достоин дружбы аристократов! Он доказал свою стойкость и я не очерню честное имя Ямада этой недостойной битвой! — с достоинством отвечает Ютака.
Мой костюм показывает десять процентов, и я вкладываю их в рывок к Хидики. Тот пытается увернуться, но куда там…
Теперь четверо покалеченных мастеров оказываются перед уставшим, но довольным хинином. У меня внутри начинает просыпаться то самое чувство радости битвы. Я знаю, что могу убить их прямо сейчас и…
Я не должен делать этого! Я всего лишь
И вместе с тем радость боя пытается толкнуть меня на убийство, влечет к смертельно опасным точкам на телах четверки.
— Ну что, потанцуем, мальчики? — выкрикиваю я, чтобы хоть на миг заглушить голос внутри себя, уговаривающий убить этих четверых.
— Сдавайся, хинин, — сипит Минори. — Тебе всё равно не справиться…
Я лишь улыбаюсь в ответ и прыгаю в атаку. Теперь мне нужно приложить все силы, чтобы не вырубили раньше времени. Я мечусь между четырьмя противниками, иногда прикладывая одних издали огненными шарами, а других охаживая Земляными Мечами.
Получается так ловко, что я невольно начинаю сомневаться — с мастерами ли я сражаюсь? Неужели тренировки Казимото так сильно повлияли, что даже мастера не могут со мной справиться?
И в самом деле — я вижу каждое движение противников, знаю их тактику, предугадываю удары. Я словно молния метаюсь между четырьмя столбами и творю с ними что хочу. А хочу я всего лишь вызвать пот на их лицах.
И через шесть минут непрерывного боя у меня это получается!
В это время крики сменяются на другие:
— Хинин — герой! Хинин — герой!
И это чуточку приятно. Пот струями течет по мордасам четверки. И этот пот показывает то, что скрывалось под повязками…
Мы недаром клали в своё время этим четырём ребятам трафареты членов на лоб — их можно было замазать кремом, либо гримом, но когда выделялся пот, то и силуэты проявлялись четко. А ещё был один сюрприз… Как раз на завершение операции.
Я быстрым волчком прокатываюсь по ногам четверки так, что уставшие ребята валятся на арену. Пока они поднимаются, мне хватит времени для нужного оммедо. Мудры складываются в нужную комбинацию и я провозглашаю:
— Свет Истинного Солнца!
В моих руках появляется большой шар, чьи лучи падают как раз на ребят. Большой шар, наподобие дискотечного. И лучи выискивают то, что нужно. Я подкидываю шар в воздух, и он зависает, разбрасывая лучи по сторонам.
— А сейчас посмотрите на этих друзей! Они целый месяц изготавливали про меня различные фейки, гнали грязную дезинформацию, не соответствующую действительности, а по сути… В академии у меня сегодня появилось немало друзей, хороших и верных, а это… Это х.евые друзья! И метку их х.евости можно увидеть на лбах!
Четверка к этому времени поднимается. У каждого во лбу горит не звезда — горит силуэт члена, который в своё время был приложен к челам детей аристократов.
Зал от моих слов смолкает, а потом его своды словно раскалываются.
Не смеется только один Камавура. И четверка, которая пытается заслонить руками пылающие знаки. Так как больными пальцами особо не закроешь, то приходится закрывать здоровыми руками.
И чем им остается воевать? Ногами?
До их мозгов доходит это, и они начинают пятиться назад. Их взгляды не предвещают мне ничего хорошего, но самое хорошее уже случилось — я побеждаю!
Побеждаю безоговорочно, очищая своё имя и валяя в грязи фамилии противников. А они уходят, не в силах противостоять одному жалкому хинину.
Вижу, что Камавура вскакивает и уходит прочь, отшвыривая в сторону сломанное кресло. Вижу, что Кацуми перепрыгивает через заграждение арены и летит ко мне. Она обнимает, утыкается носом в плечо и ворчит:
— Чего ты так долго?
— Я всего лишь слегка оттянул победу, — улыбаюсь я в ответ, а потом вспоминаю фильм про Штирлица и добавляю. — Нашу победу!
Глава 24
Я устал. Реально устал…
Как только покинул арену, так сразу же ощутил, что на плечи рухнула Фудзияма. Вот прямо-таки взяла и бухнулась всей своей невъе… несомненной массой. Как только не раздавила?
— Это было круто, босс, — признался Тигр, когда я зашел в раздевалку. — Как ты этого, мордатого, раз-раз-раз и поставил раком. А того, дохлого? Хрясь-хрясь и вот уже пальчиками дрыг-дрыг-дрыг! А уж как ты всю партию провернул с мастерами и писюнами на лбах — я прямо заорал от радости! Всё идеально, прямо как в шахматах…
— Может быть и так, но сейчас мне хочется бухнуться на футон и поспать часиков нанадцать, — отмахнулся я в ответ.
— Да, прости. Давай помогу раздеться. Мыться-то будешь?
— Не. Лучше уж на базе помоюсь. Тут боюсь рухнуть от усталости.
На вечеринку в честь первокурсников я оставаться не собирался. Пусть Тигр мне и угрожал, что если не пройду посвящение, то не буду считаться первокурсником — на все эти традиции было плевать с большой колокольни. Мне хотелось забыться мертвым сном, а утром встать и начать вершить великие дела.
Из раздевалки мы с Тигром вышли на улицу и к нам сразу же подскочили друзья.
— Босс! Босс! Я ставил на тебя! — радостно прогудел Малыш. — Так что теперь можем неделю гулять!
— А я тоже поставила, ещё на пару дней после гулянок останется! — прыгала возле меня Шакко.
— А я вот ставить не стала. Не дело это — зарабатывать на своих, — нахмурилась Кацуми.
— Не знала, где сделать ставку? — поднял я бровь.
— Ну и это тоже, — вздохнула Кацуми. — Ты чего какой бледный? И где твой костюм? Или ты в этом пойдешь на вечеринку?