Я из Зоны. Сегодня никто не умрет
Шрифт:
Трофимыч был за меня в ответе. Да и проникся, не бросил на произвол судьбы-злодейки. Без него поход отмычкой в Топи стал бы для меня фатальным.
Случай, белоснежная улыбка судьбы, превратила пикниковый поход в игру на выживание».
Баранов поднял ворот бушлата, поправил кепку.
– Ты это, сильно не обижайся. Дух ты, пока не проставился за приход из Зоны. Тебе пацаны уже кличку придумали новую, а тут узнали про Крыса и дали заднюю.
Он замолчал. На лбу его пролегла морщина. Потом
– Крысе я не верю. Он у меня протеина банку спер, в самом начале службы.
Я сбился с плавного полета размышлений.
– Какая банка?!
– Протеина. Когда в качалку ходишь, надо его кушать. С нашим питанием много жать не будешь. – Баранов перевернул автомат горизонтально и изобразил, как выполняет жим лежа.
Он у нас любитель в тренажерном зале поработать до седьмого пота.
– Я тогда только попал в часть. Запары, залеты. Банку же прятал от всех, а этот вынюхал, гад. И сказать кому – не выход. Короче, ты мне тоже не нравишься, но тебе я верю.
– Я ж тебе не сто долларов, чтобы нравиться, – огрызнулся я.
– Вопрос-навоз. Ты за все время ни разу не соврал. Поверь, это мы подметили.
Мы – значит, старшие по службе.
Машину накренило, я вцепился в скамейку, чтобы не улететь на Баранова. «Как же его зовут? Саша?»
Видимо, водитель объезжал пятно грязи. Но опыт приходит с километрами. Наша машина спокойно проехала дальше, а вот «уазик» Махлюкова смачно вкатился в центр лужи.
Если говорить словами Баранова:
– Залип полкан по самые уши…
Он застучал по перегородке с водителем. Тот остановился, медленно сдал назад.
Мотор заглох, из кабины выбрались водитель и мой начальник. Встали возле кузова. Закурили. Полковник Махлюков раздражённо открыл двери, оценил, что до твердой земли ему не допрыгнуть, начал кричать:
– Ты что, посигналить не мог? – Это он нашему водителю.
– А ты, идиот, куда ехал? Грязи никогда не видел? – Это уже своему солдатику.
– Начмед, хватит курить! Давай, организовывай, как нас вытащить!
Сергей Петрович по кличке Зуб медленно затянулся и начал красиво выпускать изо рта кольца дыма. Процесс этот требовал сосредоточения, и на крики старшего по званию капитан не обращал ни малейшего внимания.
– Давайте трос! А ты – газуй! Сильнее!
Ошметки грязи вылетали из-под колес «уазика». Солдатик, бледный от угроз, пытался выгрести из грязевой ловушки.
– Хорошо, что не аномалия, – произнес я.
– Угу, – согласился наш водитель. Повернулся ко мне: – Ты уже как сталкер говоришь. У них только аномалии и хабар на языках.
Хабар. Я вдруг понял, что очень мне нравится это слово. Хабар. Значит, что-то ценное.
– Раз в Зоне побывал, а уже дел наворотил, – вмешался начмед.
– Дофига? –
– Видишь, целый полковник едет разбираться, – ответил капитан, аккуратно забычковал окурок, обратился к водителю:
– Знаешь, говорят, что после смерти у замполита еще три дня язык во рту двигается?
Тот усмехнулся.
– Давай, тащи трос. Вытаскивать будем нашу птицу-говорун.
Водитель снял кепку, почесал лысину.
– Трос-то есть, а кто в грязь полезет, цеплять-то?
– Гы-гы, дурных нет, – подал голос Баранов.
Мы все втроем посмотрели на него.
– Почему я? – вопил Баранов на протяжении следующих десяти минут.
– А кто? Я офицер, водителей не загонишь, им баранку крутить надо.
– Так, это, вон, в кузове залетчик сидит, – попытался съехать сержант.
Я отшутился:
– Баранов, не будь стрелочником. Я опасный преступник, который убежит в лес, перед этим я вас всех перестреляю. А полковника – вообще… – Что именно я бы сделал с Махлюковым, я не озвучил.
Баранов, на удивление, не стал дальше гнуть свою линию. Начал скидывать верхнюю одежду, бормоча ругательства сквозь зубы.
Начмед докурил и сказал:
– Конечно, спустить тебя на Махлюкова – идея хорошая. Но нельзя.
Почему нельзя, я не понял, но тему развивать не стал.
– Давай быстрее!!! Чего ты возишься?!
Махлюков возмущался все сильнее, ругательства его приобретали изощрённый смысл. Баранов схватил трос, ринулся в озеро грязи. Теперь, в одной футболке, штанах и берцах, он походил на культуриста. Таких фотографируют для рекламы тренажерных залов. Что ж, каждому свое.
– Быстрей!
– Да лезь ты под бампер!
– И что?! Ну, грязь там, так набери воздух и ныряй!
Начмед сплюнул. Недоволен он был полковником.
– Баранов недавно переболел пневмонией, – напомнил я капитану.
– Угу. Хочешь помочь? Так просто не вытянем машину, надо толкать.
– Да, товарищ капитан, дело говоришь, – вмешался водитель, – руку на отсечение даю, не вытянем без толкача. Хорошо молодой залез, по самое дно.
– Кузьма, не хочешь, так сиди молча, – закончил свою фразу начмед.
Лезть не хотелось.
– Не хочу, – ответил я честно, – но надо.
Водитель с прищуром посмотрел на меня, начмед же не отреагировал. Постоял, закурил еще одну никотиновую палочку.
– Откуда такой альтруизм, Кузьма?
– Он все же помог мне, когда два «деда» в карцере меня мяли берцами. Не побоялся.
– Вот уж за кого, а за этого громилу бояться не стоит, – произнес капитан. И ленивым движением вытащил ключи от наручников. Дал их мне, даже не поворачиваясь. Водитель, от греха подальше, как он сам выразился, нырнул в кабину.