Я, капибара и божественный тотализатор
Шрифт:
— А твой бок? — Я указала на темную от крови шерсть.
— Все уже давно затянулось, — фыркнул он. — Однако помыться получится лишь ближе к вечеру. Так что придется тебе потерпеть мой неприглядный вид еще полдня.
Я не стала пояснять, что беспокоит меня вовсе не его вид, а состояние: судя по всему, Каперс не терпит жалости к себе.
— Хочешь, я понесу твой мешок? — с готовностью предложила Диара, стоило мне взяться за тряпичные лямки.
— Я бы не советовал, — не оборачиваясь, бросил хранитель. — Еще убежит со всем барахлом и едой. Потом бегай, лови
— Нет! Я бы ни за что… Да я никогда…
— Расслабься. — Я опустила ладонь на худенькое плечо новой спутницы. — Каперс просто ворчун. Не принимай на свой счет.
Диара послушно кивнула и пристроилась сбоку от меня. Я же, улучив спокойную минутку (без агрессивных фхаринцев и жарких споров), принялась разглядывать кайатиру. Невысокая, хрупкая, белокожая, с густыми пепельно-серыми волосами и глазами цвета графита. В полном обмундировании участника тотализатора, включая жилетку и кожаные сапоги.
Вид кайатиры вызывал лишь две ассоциации: беззащитная и ранимая. Я не вижу в ней угрозы. С одной стороны, это хорошо. С другой — может создать много проблем в будущем.
Поймав внимательный взгляд Каперса, я кивнула.
«Все в порядке. Я знаю, что делаю, и осознаю риск», — сказала без слов, но хранитель понял: кивнул в ответ и, как мне показалось, облегченно выдохнул.
Глава 14
Первое время мы шли молча. Каперс недовольно пофыркивал, Диара шугалась каждого резкого звука и испуганно вцеплялась мне в руку. Я же в очередной раз пыталась понять, как безобидные посиделки с пиццей и пивом могли закончиться божественным тотализатором в компании иномирного зоопарка. Капибара-сноб и трусливая оборотень-выдра — набор тот еще!
Я вздохнула и, наверное, в сотый раз за последние пару часов высвободила предплечье из пальцев Диары. Если она и дальше продолжит с такой силой хвататься за меня по поводу и без, в Ритберг я прибуду с синяками!
— Ди, — позвала я и поморщилась: испугавшись внезапного звука, кайатира вновь вцепилась в меня клещом, — расскажешь, как ты здесь оказалась?
«Уж точно не на лифте приехала!» — насмешливо фыркнул внутренний голос.
— Мой мир называется Майакрит, и он прекрасен, — с восторгом заговорила она. — Вокруг лишь густые леса да полноводные реки. Жизнь там спокойна и умиротворённа. А рассветы настолько непередаваемо прекрасны, что захватывает дух!..
Я нахмурилась.
— Если на Майакрите все так замечательно, зачем мечтать о других мирах?
— Это мое предназначение.
— То есть? Если несложно, можешь объяснить подробнее?
— Конечно, — Диара кивнула. — Каждый год среди новорожденных кайатир выбирают Мечтателей. По достижении трех лет их передают в Башню Грез и там растят на историях об удивительных мирах, созданных великими высшими и низшими богами.
— Но зачем?
Она хлопнула ресницами, удивляясь моей недогадливости, и пояснила:
— Чтобы Айгерос мог притянуть одного из нас.
Вот тут у меня случился, как говорят в народе, когнитивный диссонанс. Граждане из Башни Грез в курсе, что кайатиры
— Их растят на убой, — буднично заметил Каперс, искоса наблюдая за мной.
Я же окончательно перестала понимать происходящее. И вконец меня выбила из колеи спокойная реакция Диары.
— Ты… в курсе? — ошарашенно спросила я.
— Я допускала такую возможность, — она смущенно опустила взгляд. — Нам, конечно, рассказывали о победителях среди наших и о том, что они в другом мире…
«Ага, в лучшем из миров», — холодно заметил внутренний голос.
— … но я догадывалась, что если хотя бы часть из того, что написано в книгах, правда, то кайатирам никогда не выстоять против иномирцев.
— Тогда почему ты оказалась тут? Почему не послала эти мечты к чертовой бабушке?!
Пусть Диара и не в курсе относительно семейных уз славянских злых духов, общую идею она уловила.
— Трудно отказаться от того, во что веришь с пеленок, — ответила Диара, грустно улыбнувшись. — Возможно, некоторые мечты действительно стоят того, чтобы умереть за них. К тому же всегда остается надежда, что именно у меня все получится… Что в моем случае все будет иначе… Понимаешь?
Я понимала. Возможно, гораздо больше, чем могла предположить кайатира. Однако вслух сказала совсем иное:
— По мне, лучше быть проигравшей, но живой.
Мы шли вдоль Разлома до самого вечера. Лишь когда стемнело настолько, что идти, не спотыкаясь, стало невозможно, Каперс остановился.
— Заночуем здесь, — распорядился он, ставя защитный купол. — Мы с Ариной тут, ты — там.
Повернувшись к Диаре, хранитель кивком головы указал на дальний край очерченной золотым контуром поляны. Кайатира поникла, будто оставленный без воды цветок, и медленно побрела в указанное место.
— Почему ей нельзя с нами? — спросила я вполголоса.
— Потому что я так решил.
— А если ночью будет холодно?
— Обернется. В шкуре тепло, поверь мне, — хмыкнул Каперс, а потом хмуро добавил: — Не стоит быть с ней излишне милой. Вы все равно скоро расстанетесь.
— Но…
— Арина, я уже все решил. Обсуждения и жалобы не принимаются. Так что закрыли тему.
Я вздохнула и, присев, принялась возиться с тесемками дорожного мешка. Потом зарылась в него и выудила три лепешки. Отложив две в сторону, последнюю отнесла кайатире.
— Спасибо, — робко поблагодарила она, заглядывая мне в глаза.
Я сдержанно кивнула и поспешила вернуться к Каперсу.
— Черт, — ругнулась сквозь зубы, сев рядом, — такое ощущение, что я над ребенком издеваюсь!
Хранитель хмыкнул.
— Кайатиры прилипчивые. Я предупреждал: не стоило брать ее с собой. Тотализатор — не то место, где стоит проявлять великодушие.
— Может быть, — я пожала плечами. — Но я просто не смогла ее бросить.
Взяв лепешку, оторвала от нее небольшой кусок и принялась методично жевать, глядя вверх. Небо нависало над нашими головами темным полотном, на котором россыпью бисера блестели первые звезды. Интересно, как они называются?