Я, капибара и божественный тотализатор

Риа Юлия

— Славная, — задумчиво повторил Нейт, едва заметно качнул головой, точно удивляясь своим мыслям. — У тебя чаира есть?

— Есть. Но ты же предпочитаешь шавиару.

— Это не для меня. Что?

— Я молчал, — пряча усмешку, отозвался Коготь.

— Ага, только вид у тебя уж слишком довольный. Не придумывай глупостей, договорились? Считай просто, что я тебя услышал. Моя подопечная перенервничала, плюс откат от магирены…

— Да-да, я понимаю, — поспешил заверить он. — Ты просто хочешь порадовать девочку, потому как чувствуешь

вину за то, что заставил ее волноваться. Это совершенно ни о чем не говорит.

— Коготь. — Не знаю как, но Нейт умудрился прорычать слово без единой «р».

— Ладно-ладно, молчу. Чаиру сам сваришь?

— Да.

— Она вон в том ящике, — указал Коготь кивком и пересел на другой стул. — Не каждый день увидишь бога, пусть и запечатанного, который варит чаиру для смертной. Не хочу пропустить это зрелище.

Нейт метнул в собеседника разъяренный взгляд, однако смолчал. Поднялся, достал с полки цилиндрическую банку, полную темно-рыжих зерен. И замер.

— Если скажешь ей, что это от меня, тебе конец, — предупредил, не оборачиваясь.

— Нем как шаярна!

Я следила за каждым движением хранителя, с затаенным наслаждением отмечая, как старательно он отмеряет нужное количество зерен, как аккуратно заливает их водой и как размеренно помешивает напиток. В какой-то момент набухающие и растворяющиеся зерна перестали меня интересовать — все внимание сосредоточилось на Нейте. На его нахмуренных бровях, внимательном взгляде, гордой осанке и широком развороте плеч.

Но прежде чем я успела осознать и испугаться своей реакции, невидимый крючок, зацепившийся за мое сознание, снова потянул на себя. Мир закружился, а когда замер, я оказалась на Ираинском архипелаге.

Треск костра и алые искры, вырывающиеся из пламени, наполняли ночной воздух особой магией. Не той, которой был создан защитный купол, скрывающий под собой спящую девушку и хранителя, а той, которая делает обычные моменты запоминающимися.

Судя по остаткам зажаренной туши и стопке листов агираля, это наша первая ночевка на архипелаге — а значит, незадолго до сна я рассказала Нейту о смерти родителей. Правда, я точно помню, что после этого он обернулся капибарой. Однако сейчас на спящую меня смотрел не грызун, а запечатанный бог в своем истинном обличье. Интересно, о чем он думает? И почему хмурится с таким беспокойством?

Та я, которая еще только проходила свой путь на тотализаторе, перевернулась на один бок, потом на другой. Подтянула колени к груди, тихо всхлипнула, явно мучаемая тревожным сном. Сжала пальцы в кулак. Однако стоило хранителю коснуться ее спутанных волос и успокаивающе погладить, как залегшая между бровей складка разгладилась, а сама девушка задышала ровно и умиротворенно.

Нейт отнял руку и уставился на нее с удивлением — будто не верил, что только что сделал. Потом криво усмехнулся, опустился рядом на траву и уставился в звездное небо.

Я неотрывно смотрела на Нейта, ощущая

улыбку, застывшую на моих губах. Душу переполнили эмоции: нежность, благодарность, затаенное довольство и, кажется, даже капелька азарта. Однако не успела я в полной мере насладиться этим ощущением, как мир вокруг вновь закружился.

Перед глазами заплясали цветные пятна — события прошлого. Кожу защекотало, словно перьями, тело наполнила легкость. А потом — так же внезапно, как началось, — все замерло.

Я по-прежнему была на Ираинском архипелаге, но уже на втором его острове и в компании не одного, а сразу двух хранителей. С любопытством глянув на себя спящую, повернулась к тихо спорящим Нейту и Рану.

— Уверен, что храм там?

— Думаешь, если десять раз задать один и тот же вопрос, можно получить разные ответы? — хмыкнул Ран. — Там он, там. Не сомневайся. Так не терпится выиграть и вернуть полную силу? Или дело в Арине?

— При чем тут она?

— Да брось, не прикидывайся. Я же вижу, как ты на нее смотришь. И эти твои жаркие «ничего не случится, обещаю», «не бойся, я рядом», — вполголоса передразнил он, за что тут же удостоился разъяренного взгляда. — Ты хочешь, чтобы она ушла, вернулась в свой мир.

— И что с того?

— Ничего. Если не учитывать, что твоими желаниями правит страх.

— Ты, что же, всерьез полагаешь, будто я опасаюсь Арины? — фыркнул Нейт.

— Я этого не говорил, — лукаво улыбнулся Ран. — Ты не боишься Арины. Ты вообще в силу самонадеянности мало кого боишься. Но сейчас тебя пугают твои чувства…

— Нет никаких чувств!

— …и то, к чему они могут привести. Избавить тебя от ненависти к землянам оказалось намного проще, чем вытравить страх влюбиться.

— Клянусь всеми богами, если ты сейчас же не заткнешься, я вырву твои ушные гребни и заставлю сожрать их! Хватит с меня хранительского мозгоправства.

Ран внял угрозе и послушно замолчал… на несколько минут. Потом не выдержал.

— Она замерзнет ночью, — буркнул тихо. — От воды тянет.

Нейт окинул спящую меня хмурым взглядом, мельком глянул на океан, снова повернулся ко мне. После вытянул руку и выдохнул короткое заклинание, спуская с пальцев плотный белесый туман. Ленивой анакондой он пополз к спящей девушке, чтобы, добравшись, спеленать ее плотным коконом.

— Тратить резерв вместо того, чтобы просто лечь рядом, — фыркнул себе под нос Ран. — Сумасшедший. Да молчу я, молчу!

Устроившись на песке, он лег лицом к воде и заложил руку за голову. Нейт остался сидеть. Некоторое время он гипнотизировал спящую подопечную задумчивым взглядом, потом тихо выругался и рывком вскочил на ноги.

— Если это была шутка, то самая глупая и неуместная из всех, — процедил он, наступая на хранителя, который в этот самый момент старательно прикидывался глухим. — Какой проклятый бог дернул тебя снять тепловую защиту? Сам же ныл, что от воды тянет!