Я клянусь тебе в вечной верности
Шрифт:
Да плевал я на всех!..
Видимо, это было практически написано у меня на лице – лорд Роберт скривился. И вдруг спросил:
– Что там твои кричали, когда в атаку шли? Вольно, Ланс, что ты тут, как во дворце… Так что?
Я выдохнул.
– Валентин, милорд.
– Королевское имя, значит? – поднял брови генерал. – Любишь короля?
Я изумлённо уставился на него.
– Так точно, сэр!
– Дурень! – выплюнул он мне в лицо. И тише добавил: – Тебе имя Рэйан де Боттер что-нибудь говорит?
– Так точно! – удивлённо откликнулся я. И добавил под его испытующим взглядом: – Мы друзья.
– Друзья, – протянул милорд. – И не боишься друга
О чём это он?
– Никак нет, сэр!
– Дурень, – в который раз вздохнул сэр Роберт. – Иди. Свободен.
Так я стал рыцарем, кавалером Вория второй степени. И, как милорд предсказывал, действительно долго потом дрался на дуэлях. Вот только я не умер. Меня даже ранили редко – точно хранил кто. А после того, как на трёх дуэлях подряд я выжил, а противники умерли, вызовы прекратились. До этого каждая шавка благородная, даже мелкая, горела желанием «надрать выскочке задницу». Перспектива сыграть в ящик их слегка охладила.
Прошёл ещё год. Я дослужился до лейтенанта, в то же время страсти на фронте немного поутихли. В ставку снова приехал король и задержался. Мы, наконец, вели с южанами переговоры о мире, процесс был долгий, муторный, и пока эта каша тянулась, лорды во главе с королём развлекались. Я снова дрался на дуэлях. Потом на одну из них секундантом вызвался быть Его Величество – точнее, поставил нас перед фактом. И я имел счастье наблюдать, как мой противник просит у меня прощения за то, что назвал меня безродным выскочкой. С тех пор меня почему-то стали считать кем-то вроде фаворита Его Величества и убивать уже боялись.
Тогда же король действительно приблизил меня к себе. Смею думать, что он мне доверял – наверное, моя щенячья преданность слишком рьяно светилась в глазах. А может, ему рассказали, что на каждое сражение я иду не с именем прекрасной леди, как некоторые романтичные идиоты, а с криком: «За короля!» Ему, наверное, это льстило. «Ты как гончая, Ланс, готовая сорваться с поводка, – смеялся Его Величество. – Не завидую твоей жертве». Очевидно, к тому времени слухи о моих дуэльных победах дошли и до него. «Смотри, – прибавлял он. – Не заиграйся только».
Иногда мне кажется, что его восхищало во мне то же, что и Рэя. Наверняка причудливая смесь простолюдина и лорда – вот что я тогда собой представлял. Преданный до мозга костей (как позже оказалось, представления о чести в меня вколотили лучше, чем в некоторых лордов), не способный на интриги, свободное время предпочитающий проводить с солдатами, а не в шатрах знати за карточными играми. И в то же время равных мне на турнирах не было. Безрассудное, молодое лихачество бурлило, и опасность, словно испугавшись, обходила меня стороной, задев разве что краешком. Я не мог не обратить на себя внимание. А очень скоро мне даже посчастливилось спасти Его Величеству жизнь, когда наёмные убийцы проникли в его шатёр. Никто так и не понял, как им это удалось, почему их никто, кроме меня (которого там и быть-то не должно), не заметил. Но я-то заметил вовремя, и утром их головы красовались на пиках, а я получил приглашение в королевскую гвардию и титул графа. И вдобавок отличное жалованье – от земельных владений я отказался. Что бы я с ними делал?
«Сэр Ланс, – улыбался тем вечером Его Величество, угощая меня вином. – Я знал! Никогда не сдавайся. Никогда!»
Я же готов был боготворить его: среди всей этой «своры», как говорил лорд Роберт, именно король виделся мне единственным лучом света. Я мечтал отдать за него жизнь, я убивал за него, я любил его, но не как человека, а как юноша-вассал любит своего сюзерена.
После того как война – через месяц – закончилась подписанием мира и южные границы наконец успокоились, я поехал за Его Величеством в столицу – занять место среди королевских гвардейцев.
Мне тогда только-только исполнилось семнадцать.
Глава 6
Гувернёр. Из записок Элизы Северянки
Мне очень повезло, что Алэр оказался рыцарем до мозга костей. С тех пор я знала лишь одного такого человека – настоящие рыцари в наше время редкость. Сколько бы эти идиоты в доспехах ни кичились своей честью и ни отстаивали честь дам на турнирах.
Он не мог не защитить женщину, Алэр. Если правда то, что я слышала про его любовные подвиги, то он, конечно, чтил прекрасный пол, и, если бы кто-то из нас оказался в беде, бравый рыцарь сделал бы всё, даже во вред себе, но обязательно помог. Так было с его сестрой Мадлен, благополучием которой наверняка угрожал ему Валентин. Так получилось и со мной.
Впрочем, думаю, если бы не циничный подход Валентина, не видевшего смысла скрывать от своего «близкого друга», что он со мной делает, Алэр бы меня всё-таки убил. Потому что я сначала виделась ему чудовищем – как любой нормальный магианец представляет себе чародея. И да, не надо забывать про месть за убитых родных – за них Алэр бы убил меня, даже пожертвовав жизнью.
Но в итоге попался в ловушку собственного благородства.
Именно Алэру я во многом обязана своим воспитанием. В одиннадцать от меня сбежали горничные и учителя, и Алэр заменил мне и тех и других. Одни боги знают, чего ему это стоило. Он же был рыцарь, аристократ, а не нянька. А мне тогда куда нужнее был друг, чем любовник.
Забавную мы представляли, наверное, пару…
Я довольно быстро стала ему доверять. Ещё не понимая, я почувствовала, что его отношение ко мне поменялось – а, боги, я так нуждалась в близком человеке! Наверное, я доверилась бы тогда любому, кто проявил бы ко мне внимание.
Алэр ухаживал за мной, как за ребёнком. Когда прислуга – спустя полгода без моих приступов – вспомнила, что герцог не должен присматривать за юной леди как горничная, Алэр послал их в бездну. Думаю, он боялся за них, прекрасно понимая, что моё поведение, мягко говоря, нестабильно. Правильно боялся – к тому моменту моё душевное здоровье из-за злоупотребления магией и наркотиком действительно находилось в плачевном состоянии. Алэр был единственным человеком, который, я была уверена, всегда бы мне помог, выслушал, утешил, спел колыбельную и так далее. Принц отошёл на второй план – я всё ещё его любила, но именно как сказочного героя. А в сказки с возрастом веришь всё меньше.
Самое забавное – если бы Алэр попросил меня, как Валентин, сделать что-нибудь для него, я бы сделала. Всё, что угодно, и без наркотика. И даже несмотря на то, что всё ещё не понимала, кто я. Но он был слишком рыцарь, чтобы использовать меня. И когда это рыцарь о чём-то просил свою леди? Наверняка ему и в голову такое не приходило.
Я жалею, что так ничем и не отплатила за его заботу. Я обязана ему слишком многим и уже не смогу закрыть этот долг.
Алэр привил мне вкус к красивым вещам, к книгам, к жизни. Валентин всё восторгался, что я хорошею день ото дня. Это не я хорошела. Это Алэр экспериментировал с моими причёсками, с моими платьями, даже с моей фигурой, сажая меня на диеты и заставляя заниматься физическими упражнениями.