Я люблю тебя, Зак Роджерс

Милтон Анна

Они кричали так громко, что их с легкостью можно было услышать даже здесь, в огромном темном автомобиле. Но я не слушала их. Не собиралась. Не хотела. Этот внедорожник был моей броней, за которым я скрылась. Мое тело болезненно сжалась в оцепенении. Воздух сотрясался с каждым криком, разносящимся по округе.

Дерьмо.

Когда отец, лишь мельком взглянув на автомобиль Зака, устремился прочь, я громко выдохнула.

Мне хотелось закрыть уши, когда до меня донеслось всхлипывания мамы перед тем, как

она исчезла за входной дверью.

В машины царила напряженная тишина. Мое сердце билось ровно, но громко, и его удары растворялись в салоне.

— Наоми.

Я вздрогнула, когда моего слуха коснулся сожалеющий голос Зака.

— Не надо, — попросила я. — Мне пора.

Не глядя в его сторону, стала толкать от себя дверцу, но та не слушалась и открылась лишь с четырнадцатой попытки. Оказавшись снаружи, я резко втянула в себя воздух, решительно настроившись проигнорировать слезы мамы, когда зайду в дом. Она сама виновата. Она приняла решение дать отцу второй шанс. Не я.

Я здесь не причем.

Это не должно меня касаться.

— Еще раз спасибо за этот вечер, — сказала перед тем, как хлопнуть дверцей.

Зак не успел ничего ответить.

Я понеслась к дому, едва сдерживая себя от желания побежать… в другую сторону. Унести свои ноги так далеко, как это только возможно.

С зажмуренными глазами достигнув порога, я оттолкнула от себя входную дверь и поклялась себе, что не буду смотреть, как Зак уезжает.

Прямо сейчас я поднимусь в свою комнату и не выйду оттуда до утра.

И мне абсолютно не интересно, из-за чего родители устроили скандал. Меня это совершенно не касается…

Только почему так сложно убедить себя в этом?

Мое сердце беспокойно дрогнуло, когда я проходила мимо гостиной. Мама сидела ко мне спиной. Она упиралась локтями о колени и рыдала. Совесть не оставляла в покое мои мысли, она подталкивала меня к ней, приказывала крепко обнять ее и, несмотря на все, сказать, что все будет хорошо.

Но вспыхнувшая обида связала меня по рукам и ногам.

Сколько людей пострадало из-за необдуманного поступка мамы? Джеймс, я, Зак… да и она сама.

Разве сейчас она счастлива? Что-то не похоже.

— Ну, давай, скажи уже что-нибудь, — сказала мама.

Я содрогнулась и повернулась в ее сторону.

— Скажи, что я неправа. Скажи, что я совершила ошибку. Скажи, что я самая глупая в мире женщина...

Ее голос сквозил ядом и непривычной жесткостью.

Мама обернулась ко мне через плечо. Ее красное лицо было залито слезами.

— Осуди меня, — судорожно прошептала она. — Ты же хочешь сделать это.

«Не вздумай реветь» приказала себе.

Сжав кулаки и стиснув до боли зубы, я подняла подбородок и ответила ей ледяным взглядом.

— Это твой выбор, и тебе с ним жить, мама. Я больше не стану вмешиваться в вашу

с отцом жизнь. Я больше не буду пытаться убедить тебя бросить его. Мои слова все равно для тебя ничего не значат…

— Не говори так, — она покачала головой.

— А как еще говорить? Если бы это было не так, ты бы прислушалась ко мне и не плакала сейчас из-за этого урода, — процедила сквозь зубы, выдавливая наружу свою ярость. — Если бы мое мнение было важно для тебя, ты не была бы так убита. Не я злодей, мама.

— Я люблю его, — мама протяжно всхлипнула.

Моя душа разбилась вдребезги.

— Тогда мне очень жаль, — сказала просто и устремилась прочь.

Побежала по лестнице вверх и за считанные секунды достигла своей комнаты. Оказавшись в ней, бросила букет на кровать и сползла по стене. Вытянув ноги на холодном полу, прижала руку к губам, чтобы сдержать крики и боль.

Ее жизнь неминуемо идет ко дну, но она говорит, что любит причину своих страданий.

Я не понимаю…

Я не понимаю свою мать.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

— Коралловый, или рубиновый? — Джесс трясла передо мной два тюбика с лаком для ногтей фирмы «Isa Dora».

Я сделала задумчивый вид.

— Рубиновый.

— Я не сомневалась.

Она отложила в сторону коралловый и открыла миленький тюбик рубинового лака. Мою комнату тут же заполонил на удивление приятный запах.

— Какие планы на выходные? — Джессика стала аккуратно водить кисточкой по ногтю большого пальца левой ноги.

Мы расположились друг напротив друга у изголовья кровати и окружили себя косметикой. За спиной Джессики валялись обертки от шоколадок и еще целая упаковка чипсов. После просмотра «Красотки» решили заняться педикюром.

— Никаких, — ответила, взяв пилочку.

— Хмм, — Джессика приступила к мизинцу. Она красила со скоростью света, но очень аккуратно, и меня невольно окружила мысль, что она куда-то торопится.

— Ты не останешься на ночь? — спросила я.

Я надеялась на это, когда звала ее вчера в «Голд». У нас совпали смены, и это был единственный раз за всю чертову неделю.

— На самом деле, у меня появились планы, — вздохнула Джесс, отвлекшись от своих ногтей.

Она подняла на меня виноватый взгляд и с оттенком раскаяния поджала губы.

— Поделишься? — я вскинула одну бровь.

— Ну-у… Я должна встретиться с Джейсоном.

Джессика проговорила это на выдохе с молниеносной скоростью. Мне даже пришлось мысленно отмотать время на несколько секунд назад, чтобы прослушать в своей голове ее ответ вновь и убедить себя, что мне не послышалось.

— О-о-о, — я слишком долго тянула эту гласную, и Джессика нервно заерзала передо мной.