Я люблю тебя.Ru
Шрифт:
— Не знаю, — разочарованно проговорила я — Она не сказала. Но сказала, что ты поймешь.
На скулах его заходили желваки. Он был мрачнее тучи.
— Я понял! — сухо пробормотал Кирилл и отшатнулся от стола
Он резко повернулся ко мне спиной и крепко выругался. Потом достал из кармана джинсов мобильный и включил его.
Ничего себе, кино! Я ошалелым взглядом следила за ним. А он, больше ничего не сказав и даже не бросив на последок едкого, колкого замечания, просто скрылся за дверью.
Я
Черт, что же он скрывает?
Злость и ярость клокотали во мне безумным пламенем. Я был в гневе.
Включая телефон, я едва удержался оттого, чтобы не разбить его, чтобы потом сослаться на поломку. А забираясь в салон машины, так хлопнул дверцей, что та чуть не отвалилась.
Я откинулся на спинку и закрыл глаза.
Хотелось все крушить, ломать и просто безумствовать. Я едва себя сдерживал, чтобы не начать психовать по-настоящему, и сжал руки в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Черт побери все на свете!
Я в ярости откинул телефон на сиденье и сжал руль обеими руками. Сам не понял — зачем. Я склонился над ним и положил голову на руки, тут же ощутив горячим лбом холод рук.
Черт побери всех и все!
И все же, несмотря ни на что, в этот момент мне хотелось собственными руками придушить вовсе не Нику за то, что она мне названивала и предупреждала, почти угрожая, а как ни странно, Владу, которая застала меня в такой отвратительный момент.
Не хотелось мне показывать слабость. Перед ней особенно!
Я вообще терпеть не могу, когда кто-то видит, как я выхожу из себя.
Я ненавижу находиться в центре всеобщего внимания.
Это даже звучит смешно, журналист светской хроники терпеть не может публичность! Но это так.
Меня в дрожь бросает, когда мир начинает вертеться вокруг меня. Когда все порхают вокруг меня, как заведенные, пытаясь угодить. Как спрашивают моего мнения, а потом афишируют его, как свое собственное. Как стелятся передо мной красной ковровой дорожкой, подлизываются и льстят, завидуют, любят или ненавидят.
Словно ставят меня на стульчик в центре комнаты и предлагают прочитать стишок. Один на один.
Все они крутятся вокруг меня каруселью серых незнакомых лиц, сливающихся в одно большое пятно.
Мне плевать на них всех.
Я хочу остаться в одиночестве!
Черт, я обожаю одиночество!
Но почему-то бытует мнение, что я любитель различного рода вечеринок и тусовок. Ну, да, я любитель. В некотором роде. Потому что эти самые тусовки посещают люди, о которых я должен разузнать все, что только возможно!
Черт, такая у меня работа! Копаться в чужом грязном белье. Противно и гадко, да. Но этим я зарабатываю на жизнь, что узнаю, кто из известных людей женится, кто разводится, кто с кем спит, кто с кем развлекается,
Я чертыхнулся себе под нос и резко откинулся на спинку сиденья.
И сегодня Влада Снежина стала свидетелем моей слабости. Раскрытия частички моей личной жизни.
Кто угодно, но только не она! Эта колючая снежная роза, которая всегда демонстративно выпускала свои шипы, направляя их в мою сторону.
Пусть стала случайно. И не совсем уж свидетельницей, по правде говоря. Но все же она узнала о том, чего я никому не хотел рассказывать, о том, что скрывал как тайну за семью печатями. Потому что, копаясь в чужом грязном белье, я просто терпеть не мог, когда кто-то копался в моем. Поэтому я всегда тщательно охранял свою личную жизнь, четко разграничивая работу и дом. Словно ставил ярко-красный таблоид воспрещающий вход на жизнеопасную территорию.
Все знали обо мне лишь то, что я сам им сказал. Безнравственный гуляка и насмешливый задира, бабник, поимевший, наверное, пол-Москвы, беспринципный журналюга и карьерист, готовый идти по трупам за новой сенсацией. Кто угодно, но только не тот, кто я есть на самом деле.
Свой среди чужих, чужой среди своих.
Вся моя жизнь — ложь от первого до последнего слова. Я сам ее придумал.
Нельзя было просто оградить себя от любопытных глаз завистливых врагов и неугомонных поклонников, следовало придумать интересную историю своей жизни, чтобы все верили в нее, так и оставаясь в неведении относительно того, что здесь является правдой, а что лишь вымыслом.
И я придумал эту историю. Гнусную, противную и мне самому, грязную и пошлую, но ту историю, в которую все быстро поверили. То, что и требовалось.
Я успешно поддерживал репутацию разгильдяя, распутника и циничного ублюдка.
Я удачно справлялся с этим до сих пор…
Но сейчас снежная роза стала свидетелем открытия какой-то неизвестной Х моей «публичной» жизни. По ее лицу я читал, что она все поняла. Что она заинтересована в том, что узнала. А это плохо. Черт, это очень плохо! Кто угодно, но только не снежная роза должна знать мои секреты. Только не она!
— Черт! — выругался я и потянулся за телефоном
Набрал номер Ники и стал ждать ответа, ругая несчастные длинные гудки за то, что не могу сразу обругать племянницу за то, что она так крупно подставила меня.
Когда же я услышал ее звонкий голосок, мгновенно захотелось не просто ее отругать, а придушить.
— Кирилл? Неужели соизволил позвонить?
— Да, — выдавил я сквозь зубы — Зачем ты звонила отцу на работу?
На том конце послышалось шипение.