«Я много проскакал, но не оседлан». Тридцать часов с Евгением Примаковым
Шрифт:
— Я бы не зачислял всех нуждающихся в чистоплюи. Среди тех, кто не вписался в современные реалии, разные категории. Одни в изменившихся условиях продолжали жить, как велела партийная этика, довольствуясь рамками партмаксимума. Другие чурались всякой работы, не связанной с получением доходов из государственных рук. Назвать таких чистоплюями было бы неточно. В их головах мешанина из романтизма, консерватизма… Третьи просто ничего не умеют, привыкли к «получке» за должности, звания. А некоторые при социализме ударно трудились, добывали газ, осваивали нефтепромыслы. Они гордились тем, что их выделяли, отличали, присваивали звания Героев Соцтруда, что о них писали газеты. Но тот период закончился, и людям сказали: «Теперь думайте сами, как зарабатывать».
Однако штучных людей, востребованных любой системой благодаря профессионализму и деловой хватке, немного. И адаптивные способности у всех разные. Не каждый смог преуспеть, используя свои прежние достижения. Появилась новая популяция, бойко окунувшаяся в незнакомую стихию рынка. Эти люди без комплексов бросились торговать, шить, «варить», сколачивая первоначальный — не всегда почтенный — капитал. Тут нужна особая жилка. У меня ее нет. Женившись на третьем курсе, я сильно нуждался в деньгах. В качестве подработки читал лекции в обществе «Знание». И в голову не пришло, что можно перепродавать билеты. А пришло бы — отогнал эту мысль. Ну как подходить к незнакомым людям и предлагать: «Купите у меня билеты». (Смеется.)
— К сожалению, рассчитывать на достойное существование у нас чаще всего могут люди с предпринимательской жилкой. Есть, однако, целый пласт обладающих другими достоинствами. Интеллигенция. Она высмеивается преуспевшими за беспомощность, выпихивается чуть ли не в маргиналы. А ведь в здоровых обществах ценят мозги не только коммивояжеров и финансистов. Насколько вас это задевает?
— Задевает. Я не принимаю культа денег и не выношу, когда на человека смотрят сквозь призму его материального благосостояния. А интеллигенция у нас часто прозябает, живет на порядок хуже куда менее достойных людей. Вместе с тем, бывая на периферии, общаясь, например, с технической интеллигенцией, вижу, что она ни в коей мере не маргинальна. Люди интересуются политикой, имеют свои взгляды. Правда, врачам, учителям иногда не до политики — их зарплата явно недостаточна. Но это было и раньше.
Я рос без отца, мама воспитывала меня одна, она тоже врач. Взяла вторую работу на противоположном конце Тбилиси. Считалось (и это по инерции длится до сих пор), что не участвующие в материальном производстве, не создающие главный продукт должны быть обеспечены хуже тех, кто имеет дело, понимаете, с гайками. За границей по-другому. Там лучше всего живут специалисты, работающие с человеком. Врачи, юристы, преподаватели… Они состоятельные люди.
— Руководитель солидного банка не так давно доказывал нам, что в Америке все построено на протестантской модели: каждый должен отвечать сам за себя, думать в первую очередь, как прокормить детей, жену, родителей, жить в нормальном доме, в чистоте… Безусловно, общество гуманно относится к попавшим в бедственное положение, выделяет им пособие, обеспечивающее прожиточный минимум. Благополучных людей травмируют чужие невзгоды. Поэтому — на, и приведи себя в порядок. Но при этом знай: ты — лузер. Захочешь войти в круг полноценных сограждан — крутись, вкалывай… Попробуй сдвинь олигарха с позиции, что врач-реаниматолог из обычной московской больницы не виноват в том, что «не очистил мышление» и не ушел в частную клинику. А вы, Евгений Максимович, свое — «очистили»?
— Чушь это все в отношении Америки. Там не может господствовать протестантская этика хотя бы потому, что значительную часть населения составляют католики, иудеи, растет число мусульман. Да и точка зрения, вызывающая такое одобрение вашего банкира, отражает не столько суть протестантской этики, сколько неолиберальную позицию в давнем противостоянии государственников и ярых рыночников. Последние утверждают — у нас это особенно проявилось в разгар реформ, — что рынок предоставляет любому человеку шанс выплыть, добиться
Спору нет: деятельные, самостоятельные личности, не ждущие подачек от государства и полагающиеся на собственные силы, достойны уважения. Но при этом не надо представлять дело так, словно в США власть полностью устраняется от содействия, поддержки своих сограждан, что их права не обеспечены массой институтов. Часто ссылаются на то, что в Штатах нет бесплатного высшего образования. Это так. Однако каждый, кто хочет учиться, имеет такую возможность. Нацеленного на образование обязательно подхватят какой-нибудь Фонд, частная компания, которая потом возьмет выпускника на работу, банк предоставит кредит. И выплачивать его начинают не как у нас — учась в вузе (что абсурдно), а спустя полгода после окончания университета: небольшие щадящие порции растягиваются на пятнадцать лет. Так что чепуха, будто общество протягивает руку только попавшим в беду.
Еще несправедливее упрекать врача за то, что не устроился в частную клинику. Во-первых, не так это просто сделать. Частных клиник — наперечет, а врачей — десятки тысяч. Во-вторых, в нормальных больницах лечить пациентов тоже должны достойные врачи. Иной вопрос (мы только что его коснулись), и зарплата у них должна быть достойной. В годы, когда моя мама была акушером-гинекологом тбилисской Железнодорожной больницы, и потом, когда в течение тридцати пяти лет возглавляла женскую консультацию на прядильно-трикотажном комбинате, принять от больного коробку конфет считалось не всегда удобным… Неправда, что сегодня исчезли врачи-подвижники. Мой хороший друг — профессор Давид Георгиевич Иоселиани руководит Центром интервенционной кардиоангиологии. Он делает чудеса. Заходит в инфарктное сердце без вскрытия — по сосудам, ставит протез. И человек продолжает жить.
Знаю: никогда в жизни Иоселиани не поставит вопрос о том, чтобы госпитализировать кого-то за деньги. Но я не готов пуритански осуждать тех докторов, которые после успешной операции примут добровольную благодарность больного. Особенно учитывая, как несоизмерима с затратами труда и нервов зарплата врача.
— Не ожидали, что вы настолько «очистили мышление» от советских представлений…
— Стать фирмачом или преуспевающим капиталистом я вряд ли смог бы. Но вместе с тем, отторгая людей, в глазах которых постоянно горит: где деньги? сколько стоит? — никогда в финансовых вопросах не проявлял аскетизма. В бытность аспирантом у меня вышла в Политиздате первая книга. Брошюра на шесть листов «Страны Аравии и колониализм». Я был счастлив, получив гонорар. Он мне очень понадобился. Мысли не возникло как-то «отбрыкиваться» от денег, допустим, перечислить их в Фонд мира. (Смеется.) Это теперь премиальные я перевожу в созданный Торгово-промышленной палатой Фонд помощи беспризорным детям.
— Вы имеете в виду премиальные за свою хорошую работу в ТПП?
— Нет, разные общественные премии: например, «Золотое перо России». Могу себе это позволить… С аспирантских времен столько всего минуло.
— Не похоже, что вы что-то нажили в девяностые.
А потеряли?
— Как большинство… В последние годы мои книги издаются во многих странах — в США, Германии, Франции, Италии, Китае, Японии, Турции, Иране, в арабском мире…
— То есть вы твердо стоите на ногах?
— Я себя уверенно в этом отношении чувствую. Тем более когда стал получать зарплату президента ТПП. К тому же получаю пенсию как бывший премьер-министр. Оформил, правда, с опозданием.
— Рассказывают, в разгар социализма Егору Яковлеву, еще безвестному журналисту, потребовались деньги на холодильник. Вы принесли сберкнижку и сказали: «Половину могу дать, а остальное нужно, чтобы содержать семью». Видно, на пятьдесят процентов вы тогда уже были «протестантом»… А если без подвоха: вы способны сегодня так же естественно и дружелюбно поделиться?