Я могу копировать навыки других 2
Шрифт:
Не нужно забывать главное.
Разве мой дед не находится в городе?
Он надежнее любой формации, любого навыка или козыря.
Разве этот человек не обещал мне защиту?
Раз обещал, тогда пусть выполняет обещание.
Я поднял высоко голову и пристально посмотрел на него.
С виду обычный старик: длинная седая борода, морщинистое лицо, горб на спине. Простой белый халат, как у монаха. Каждое его движение было медленным, но наполненным силой.
Он посмотрел на ночное небо с таким теплом, как
Почему-то меня это сильно позабавило.
Остальные люди словно воды в рот набрали. Для них наверняка время остановилось, и прямо сейчас перед глазами мелькали самые яркие события.
Да… Да… Ваша смерть близка!
Кто бы не намочил штаны, увидев вживую легенду?
Всё дело в последовательности пути. Светлозар на уровне самого императора — Берсерк (6), средняя последовательность пути Богатыря.
Гавриил и матушка Вероника застыли, их лица исказились от ужаса.
Градоначальник, ещё минуту назад пылавший гневом, теперь побледнел, его руки заметно дрожали. Он не знал, что делать — бежать или кланяться в ноги и умолять о прощении.
Вероника же, казалось, вовсе потеряла дар речи. Её губы беззвучно шевелились, но ни звука не вырывалось из горла.
Светлозар первым делом обратился ко мне тихим, но недовольным голосом:
— И что же ты творишь, внучок?
— Это я творю? — резко возмутился я. — Только не говори, что считаешь, что это я сам себя избил до такого состояния!
Руками указал на своё изуродованное лицо и тело. Кроме того, указал и на белые липкие шары, выкачивающими из меня ману.
— Конечно… А кто ещё? Ты виноват в том, что не нашёл правильного пути, чтобы разрешить конфликтную ситуацию. Вследствие этого и был повержен.
Его слова были логичны и не оставляли много манёвра для аргументов, поэтому пришлось согласиться.
— Ладно… Я ошибся! Доволен?
— Ого, — удивился старик.
— Признаю, в этой всей ситуации виноват только я.
Тяжело было сознаваться в своей вине.
Но что ещё оставалось делать?
Светлозар говорил о своих учениях, что человек не должен доводить свою жизнь до таких низов.
Он присел на корточки передо мной и голыми руками начал отлеплять белые шары и выкидывать их в сторону. Видимо, они не могли повлиять на него, тем более запечатать его ману.
— Почему они тебе не причиняют вред? — спросил я, пытаясь понять.
— Потому что я сильный.
Надменные слова, доброго человека.
И реально, тот всегда слишком всё упрощал.
В этот момент Гавриил попытался что-то сказать, но из его горла вырвался лишь сдавленный хрип.
Вероника же рухнула на колени, её глаза были широко раскрыты от страха.
Вокруг нас начала собираться толпа — слуги, стражники, гости. Многие не понимали, кто этот старик, но смотрели на
Когда отцепили последний шар и приток магии снова начал поступать в тело, регенерация заработала и начала восстанавливать мой организм.
Особенно лицо. По крайней мере оно перестало кривить и некоторые зубы начали восстанавливаться вновь.
Я медленно поднялся на ноги, морщась от боли, но чувствуя, как с каждым мгновением силы возвращаются ко мне. Глубоко вздохнув, обвел взглядом присутствующих.
— Знаете, — начал я спокойно, словно беседуя о погоде, — все беды от того, что вы не слышите, когда вам что-то говорят.
Многие не поняли, о чём я, поэтому нужно было рассказать подробнее.
— Говорил же вам — не нужно злить меня. Ведь можно было решить всё мирно. Но вы, а именно ты, — я пальцем указал на Гавриила, — выбрал иной путь.
Как же особое внимание не уделить градоначальнику. Всё как по стандартам животных. Если их не тыкнуть в собственную мочу, они и не поймут, что сделали не так.
Дед молча кивнул, соглашаясь. Ему и самому не хотелось находиться здесь, пугая всех, но «работа» у него такая.
И всё же нужен был совет от более старшего поколения, чтобы не быть импульсивным:
— Дедушка, что ты думаешь обо всём этом?
Старик задумчиво погладил бороду.
— Ситуация… неприятная.
— Точно. Тоже думаю, что нужно перестать быть мягким, — согласился с ним, додумывая его мысли. — Высшая мера! Убить всех трусливых куриц, самым жестоким способом.
Эти слова легли на головы всех тяжёлым грузом.
— Чего?
— Без всякой жалости. Наточить колы, усадить всех в назидание другим. Быть может, и мир станет чище!
— Нет, — воскликнул дед, не понимая откуда столько жестокости в его внуке. — Разве этому я тебя учил?
В такие моменты хотелось воскликнуть: мы с тобой знакомы всего месяц… А виделись вообще один раз. Чему ты мог за это время научить?
— Возможно… — неуверенно сказал я, как будто не утверждал, а спрашивал.
— Возможно?
— Нет, не этому, — всё же сдался. Уверен, что Светлозар будет опять прогонять всеми избитую мысль о добре и зле.
— Милосердие — признак истинной силы, — старик сказал свои слова с неприкрытым фанатизмом.
Такая мысль мне не нравилась.
Неужели опять нужно будет всех простить?
— Я что, мать Тереза? На небесах Бог пусть прощает.
— Не смей так говорить! — возразил Светлозар, ему не нравилось, что внук перечит.
— Но как так? Ведь если прощать всех плохих людей, разве от этого в мире не будет больше зла?
— Нет.
— Но почему? Они ведь, — я указал на каждого, а Гавриила пнул по лицу грязным сапогом, — не будут прощать нормальных, то есть «добрых» людей. Ты только посмотри, насколько они стали мерзкими.