Я, мой убийца и Джек-потрошитель
Шрифт:
– Очень даже помогли, – заверила подруга, цепляя чайные очки на нос. – Было минус четыре, а стало все идеально. Я сама виновата, – вздохнула Ланка, – забросила упражнения, и теперь… минус два. Буду умнее.
Закинув рюкзак на плечо, добавила:
– К концу года буду видеть лучше всех, – и чинно кивнула для пущей убедительности.
Я в ее способностях нисколько не сомневалась, но вот в старательности… Едва у Ланы начинало что-то получаться, она тут же теряла интерес. Впрочем, до последнего курса универа же доучилась, значит, я не совсем справедлива. Из задумчивости меня вывел ощутимый
– Смотри-смотри, идет.
Я без уточнений поняла, о ком речь. По коридору шел Он. Вам случалось влюбляться с первого взгляда? Если не случалось, завидую. А меня угораздило. Рост за метр восемьдесят, стройный, гибкий, но сильный. Кстати, обожаю такую длину волос, как у него: до середины шеи. Не короткая стрижка, но и не патлы, как у металлистов. Пряди пушистые, густые, черные, как смоль, да еще кончики так аккуратно завиваются внутрь: волосок к волоску. Не то что мои: половина закручивается наружу, еще часть – в стороны, и пара локонов – внутрь. Я устала от бардака на голове и теперь делаю химическую завивку. А он… Просто идеал. Зачем парню быть таким красивым? Я втюрилась год назад и до сих пор глазею, боюсь подойти. Да нет, уродиной себя не считаю, я даже очень ничего. Но мне такого красавчика не потянуть: птица не его полета. Эх, завидую девчонкам, которые спокойно могут встречаться с парнями привлекательнее их самих. Себя считаю… как это сказать? недостойной, что ли, такого чуда. Не совсем верное слово подобрала, но, надеюсь, суть передала неплохо.
Чудо проплыло мимо, даже не взглянув в мою сторону, и исчезло за дверями экзаменационной аудитории. Игорь. Игорь Вильянов. Он аспирант нашего завкафедрой.
Через минуту юноша вышел в коридор, прижимая к бедру стопку каких-то бумаг, и пригласил первую пятерку заходить, а сам быстрым шагом удалился. Ну что, пойду сдаваться. Предпочитаю отмучиться в числе первых.
Я с четырьмя одногруппниками просунулась в дверь.
– Добро пожаловать на заклание, – провозгласил Государь, не поднимая глаз от каких-то записей.
Почему мы зовем заведующего кафедрой черной магии Государем? Потому что величать его Горан Судар. Прозвище Сударь не клеилось, не подходило. А когда к фамилии добавили первые две буквы имени, получилось идеально. Он и ведет себя так, будто король, а мы подданные его величества.
Билеты разложены на столе. Я подошла последней, пятой, вытянула билет номер тринадцать (повезло: его я знаю очень хорошо) и громко прочла вслух:
– Билет тринадцатый.
Вопрос 1. Открытые и закрытые пути. Способы их определения. Применение на практике.
Вопрос 2. Смещение сознания в свое прошлое.
Государь, не поднимая на меня глаз, сделал пометку в блокноте и жестом руки отпустил готовиться. Я уселась на первую парту среднего ряда, прямо перед преподавательским столом. Все равно у Государя на экзамене списать невозможно, да мне и не требуется.
Самое опасное время для студентов магвуза – конец третьего курса. Решается наша судьба. Нас либо вышвыривают из университета, либо мы дотягиваем до магов, лучшие становятся некромантами.
Некроманты умеют отдавать мысленные приказы, полностью подчиняя волю человека. Без внушения никак: мертвецы не встанут
Маги внушением не владеют, у нас открываются способности попроще. Например, я умею исполнять желания и привлекать окружающих к этому хитрому процессу, ненавязчиво вынуждая помогать мне или уходить с пути.
Если же студент знает только теорию, а практика ему не дается, то, увы, он прощается с вузом.
Как я уже говорила, на наш первый курс приняли двадцать шесть человек. К концу третьего курса отсеяли восемнадцать, некромантом не стал никто. Остались восемь магов. Всего лишь.
Обучают пять лет. Но мы знакомимся не только с магическими дисциплинами. Мы изучаем политологию, экономику, социологию, культурологию, иностранные языки, работу с компьютером. А еще – политическое и экономическое устройство других стран, их культуру, нравы, вероисповедание. Многим из нас придется работать за границей, а значит, нужно свести к минимуму сроки адаптации в чужой стране, знать о ней, ее народе как можно больше, чтобы успешно мимикрировать, сойти за своего. Мы знаем самых влиятельных людей любого государства, в том числе и тех, кто в тени: не мелькает на экранах, не выступает на митингах, неизвестен простому народу.
Есть усиленный курс органической и неорганической химии, связанный со всевозможными ядами. И – в качестве приятного дополнения – вдохновение, понимание сути творчества. Кто-то из студентов после прохождения этого курса вдруг, внезапно, открывает в себе способности к живописи, кто-то к танцам, кто-то к поэзии, кто-то не ощущает душевных порывов вовсе, а я… полюбила писать книги. И у меня, что самое удивительное, неплохо получается. В школе набросать сочинение для меня было пыткой, хоть и делала я это хорошо, а сейчас… этот полет фантазии, переход в другой мир, в иное измерение, о котором рассказываешь, смелая игра словами, фразами… Я не променяю их ни на что на свете.
Сегодня последний экзамен, а потом мы пишем диплом. Понятия не имею, как это будет происходить и что я стану делать, но, наверное, думать о дипломной работе во время финального испытания не стоит: проблемы надо решать по мере возникновения. И сейчас моя главная задача – сосредоточиться и написать ответы на вопросы тринадцатого билета.
Я вызвалась отвечать второй. Все равно уже вспомнила и написала, что смогла, а сидеть и переживать в ожидании своей очереди никогда не любила: нервные клетки не восстанавливаются. Лучше поскорее отмучиться и идти на все четыре стороны.
Подняла руку сразу, как Пашка Столяров, крепкий парень с копной рыжих волос, первым получил оценку в зачетке. Горан Владиславович мне сухо кивнул, и я заняла место Пашки рядом с профессором черной магии.
Почти отбарабанила последний вопрос билета, а Государь все поджимал губы, глядя на мой исписанный листок, и ничего не говорил. Я даже занервничала, но голосом волнения не выдала. Точно знаю: стоит хоть чуточку дать слабину, засомневаться в собственном ответе, начать бегать глазами – и все, трояк, и не выше. Лучше уверенно, с умным видом пороть чушь, если все перепутала, чем мандражировать, отвечая правильно. Трояк-то нарисует: не совсем зверь.