Я надену чёрное

Пратчетт Терри Дэвид Джон

— Что ж, хорошо, что вас здесь не было, — ответила Тиффани. — Вы же не хотите, чтобы люди пришли искать вас с лопатами? Держитесь подальше от верзил, слышите? Вы заставляете их нервничать. А когда люди нервничают, они злятся. Но раз уж вы тут, то можете оказаться полезными. Мне нужно отнести эту бедняжку в курган.

— Айе, знамо, — ответил Роб. — Разве не сама кельда направила нас на твой розыск?

— Она все знала? Дженни об этом знала?

— Понятия не имею, — нервно ответил Роб. Тиффани знала, всякий раз, когда речь заходила о его жене, он начинал нервничать. Он любил ее до безумия, и несмотря на это, любой хмурый взгляд, брошенный ею в его сторону, заставлял трястись

его коленки. Жизнь всех Фиглов состояла из драк, воровства и пьянства, и небольшого времени уделяемого на добычу еды, которую они в основном тоже воровали, и постирушки, которой они обычно избегали. В качестве мужа кельды Роб Всякограб так же был Толкователем, что для Фигла было не простой работенкой. — Ну, ётить, у Дженни нюх на всякие таки вещи, — ответил он, не глядя в сторону Тиффани. Она почувствовала к нему жалость: лучше оказаться между молотом и наковальней, чем между кельдой и каргой.

Глава 3

Кто пролезает в сны

Когда Тиффани во главе Фиглов направилась к цели, взошла луна и тут же превратила мир в остро очерченную мозаику, сложенную из черных и серебристых кусочков. Когда захотят Фиглы умеют двигаться абсолютно бесшумно. Саму Тиффани они несли на руках, и это было действительно удобно, особенно, если в прошлом месяце или около того они мылись.

Каждый пастух так или иначе видел курган Фиглов. Но ни один не обмолвился о нем ни полусловом. О некоторых вещах лучше помалкивать, хотя бы о том, что в окрестностях кургана, в котором проживали Фиглы, пропажи овец были гораздо реже, чем в любых других отдаленных местах на Мелу. С другой стороны те несколько овец, что все-таки пропали, были или слабыми или слишком старыми. Фиглам особенно нравилось жесткое мясо старых баранов, чтобы его можно было подольше жевать. Так что отары хорошо охранялись, а за охрану нужно платить. Кроме того, курган был неподалеку от старого фургончика Бабули Болит, а это место было почти святым.

Оказавшись ближе к колючим кустам, Тиффани почувствовала просочившийся сквозь них запах дыма. Что ж, хорошо было уже то, что ей не придется лезть внутрь в нору. Когда тебе девять, это здорово, но когда тебе уже почти шестнадцать — это неприлично, к тому же можно угробить платье, и, в чем она не хотела признаваться, узко и неудобно.

Но Дженни, став кельдой, многое изменила. Рядом с курганом находилась древний котлован, из которого брали мел, из которого вел подземный туннель в логово под курганом. Кельда отправила парней сделать его с помощью кусков гофрированного железа и парусины, которые они в обычном для себя стиле где-то «нашли». Котлован по-прежнему выглядел как обычный котлован, заросший ежевикой и опутанный лозой Ползучего Генри и Бетти-Вьюнком настолько, что даже мышка не обнаружила бы проход внутрь. Вода свободно стекала вниз по желобам, набираясь в бочки внизу.

Стало больше места для приготовления пищи, и даже достаточно для Тиффани, если только она не забудет выкрикнуть свое имя прежде, чем спускаться вниз, чтобы невидимые руки дернули за веревки и словно по волшебству открыли путь сквозь непролазную ежевику. У кельды внизу была даже личная ванная комната. Сами Фиглы принимали ванну только если что-то им об этом напомнит, вроде лунного затмения.

Эмбер утащили в нору, а Тиффани терпеливо ждала у тернового куста, пока «волшебство» сработает и ветки раздвинутся.

Кельда Дженни собственной персоной, круглая, словно футбольный мяч, поджидала ее с ребенком, зажатой подмышкой каждой руки.

— Рада видеть тебя, Тиффани, — произнесла она, и это странным образом прозвучало не к месту. — Попросила я мальчиков проветриться выйти, — продолжила кельда. — Наши дела женские, и не очень приятные. Уверена я, со мной ты согласна. Уложили ее рядом с очагом, и утешение ей я подготовила. Мыслю, поправится она, но ты хорошо постаралась.

Именитая твоя госпожа Ветровоск не могла бы лучше управиться сама.

— Это она научила меня забирать боль, — ответила Тиффани.

— Ты не сказывала, — сказала Дженни, бросив на Тиффани странный взгляд. — Надеюсь я, что никогда не приведется сожалеть тебе, что оказала она тебе сию… любезность.

В этот момент из туннеля, ведущего в глубь кургана появилось несколько Фиглов. Рядом со своей кельдой и каргой они вели себя робко, и один из них — оратор — с большой неохотой произнес:

— Не хочим помешать или то, се, мадамы, однако тама внизу мы сготовили мал-мальца повечерять, и Роб пытает, не спробует ли карга малый перекус?

Тиффани принюхалась. В воздухе витал вполне определенный запах. Именно такой получается если взять баранину и поместить ее в близкое соприкосновение, ну, скажем, с жаровней.

«Все верно, — подумала Тиффани, — мы же все знаем, что они это делают, но они могли бы соблюдать приличия и не делать этого прямо у меня под носом!»

Фигл-оратор должно быть просек момент, поэтому принялся безумно мять в ручках край своего килта, чем Фиглы обычно занимаются, когда собираются начать безбожно врать, и добавил:

— Эта, я слыхаш, что якой-то шмат баранки сиганул прямо на скроволоду на которой мы варганили перекус. Братва пыталася ее сняти, но вы же разумеете каки те баранки — она испужалась и принялася лягаться. — В этот момент оратор, почувствовал облегчение оттого, что справился с извинением и вкупе с накатившим вдохновением они подвигли его к новым высотам литературного творчества, поэтому он продолжил: — Я мыслю, что, то был суцидальный шаг от нечего делати цельный день, тока жрати траву.

Он с надеждой взглянул на Тиффани, сработало ли, но в этот момент резко вмешалась кельда:

— Так, Златоустый Джок, вниз ступай и реки, что велик мальца карга хочет сэндвич с баранкой. Хорошо? — Она взглянула вверх на Тиффани и сказала: — И не спорь, девушка. Зрю я, что пригодится тебе кусок доброго горячего мясца. Мыслю, что обо всех ведьмы позаботятся, но не о себе. Шуруйте вперед, ребятки.

Тиффани все еще чувствовала какую-то напряженность, повисшую в воздухе. Твердый взгляд маленькой кельды был нацелен на нее, и Дженни спросила:

— Можешь ты вспомнить про позавчера?

Вопрос звучал по-идиотски, но Дженни идиоткой никогда не была. Поэтому об этом стоило задуматься, хотя мысленно Тиффани уже предвкушала некую овцу с суицидальными наклонностями и сладкие сновидения.

— Позавчера? Ну, полагаю, это было за день до сегодня. Меня позвали в Без-Пряжки, — задумчиво произнесла она. — Тамошний кузнец неловко обращался с горном, тот распахнулся и выстрелил раскаленными углями прямо ему на ногу. Я его перевязала и забрала боль, которую выпустила в наковальню. За это мне заплатили двадцать четыре фунта картошки, три подсушенных оленьих шкуры, полведра гвоздей, одну старую, но полезную простыню из которой получатся отличные бинты, и один горшочек ежиного жира, о котором его жена клялась, что он отличное средство от воспаления труб. Кроме того, я разделила с их семейством рагу. Потом, поскольку я все равно была поблизости, я отправилась в Много-Пряжек, где я справилась с маленькой проблемкой господина Говера. Я упомянула при нем про ежиный жир, и он сказал, что это отличное лекарство от кое-чего неупоминаемого, и выторговал у меня весь горшок. Миссис Говер угостила меня чаем и предложила забрать целую корзину сердечных пикулей, которые в ее саду растут лучше, чем где бы то ни было. — На мгновение Тиффани запнулась. — Ах, да! Потом я сделала останову в Конце Разума, чтобы сменить припарки, и, конечно, отправилась проведать Барона. Ха! Остальную часть дня я занималась своими делами. Но в целом, это был совсем не плохой денек, как бывает, когда слишком занят работой, чтобы думать о всяких ярмарках.