Я научу тебя любить

Акулова Мария

Аня заглянула в спальню через сорок минут. Видно было, что плакала — глаза красные, веки немного опухли… Но она попыталась улыбнуться, прижимаясь щекой к приоткрытой двери…

— Все хорошо? — кивнула, отвечая на вопрос. Синхронно с тем, как Корней встал с кровати, пряча телефон в кармане, зашла в комнату, прикрыла за спиной дверь.

Сделала два шага, когда он успел сделать три… Оплела руками, прижалась лбом к груди, с благодарностью приняла то, что мужские пальцы ведут по спине. Медленно, аккуратно… Выдохнула так облегченно, что сомнений никаких — все это время

поедом себя же ела за недомолвки. Волновалась жутко.

— Ты молодец.

— Мне было очень страшно… — Аня призналась, прижимаясь теснее… Знала, что немного дрожит, и он это чувствует. Но самое сложное уже позади. Самое ответственное… Поэтому на душе было легко.

— Ты справилась.

Когда почувствовала поцелуй в волосах, даже улыбнулась, испытывая гордость. Оторвалась от груди, посмотрела в лицо… Улыбнулась смелей…

— Ты мне очень помог. Спасибо тебе.

— У меня свой интерес…

Корней хмыкнул, Аня не сдержалась, снова прижалась лбом к груди, мотнула головой из стороны в сторону, чувствуя трение ткани о кожу, позволяя себе даже короткий облегченный смешок. Потому что интерес-то у них общий, на самом-то деле.

— Я останусь с бабушкой сегодня… Если ты не против.

Аня внимательно смотрела в лицо Корнея, обращаясь. Видела, что он не нахмурился даже, просто позволил образоваться намеку на складку между бровями, потом же кивнул. Это откликнулось трепетом. Не хочет. Но позволяет…

— Оставайся.

— Мы поговорим… Я ей расскажу все. Она просто… Нервничает…

— Я понимаю, Аня. Оставайся. Это нормально.

Аня кивнула, замолкла, сжала еще немного сильнее…

Неохотно сняла руки, когда Корней потянулся к карману, достал ключ от машины…

— За документами спустишься, пожалуйста. Не все отдал. Хочу сейчас. Взять забыл.

Высоцкий держал черный пульт на ладони, глядя на Аню. Которая несколько секунд смотрела на ключ же, сглотнула, потом на Корнея.

— Давай, Аня. Не бойся. Это тоже надо…

Все понимала, но не бояться не могла. Со вздохом сжала ключ в кулаке, еще раз посмотрела на мужчину, хотела что-то сказать, скорее всего, но сдержалась. Доверилась.

Они вместе снова шли из комнаты, вместе по коридору. Остановились у открытой двери в гостиную. Где сидела растерянная Зинаида. Все так же смотрела в окно, держала руки на коленях, выглядела… Спокойно, но как-то обреченно…

Скользнула по ним взглядом, опустила…

— Я вернусь через пару минут, ба! Хорошо?

Аня дождалась кивка, еще раз посмотрела на Корнея, только потом пошла к выходу.

Корней смотрел на Зинаиду, но краем глаза фиксировал, что Аня отмыкает, выходит, закрывает двери как можно тише… Захотелось усмехнуться тому, что даже в этом ведет себя, как мышка…

— Как же так, Корней? Как же так… — видел, что старшая Ланцова качает головой, переводит взгляд сначала под ноги, потом на него… И понятно, что совершенно не рада. Даже намека нет. А вот тревоги — по самое горлышко…

— Я не играю с ней, Зинаида Алексеевна.

Высоцкий произнес то важное, что, очевидно, глодало женщину. И в чем сам не сомневался.

В отличие от нее — грустно усмехнувшейся, снова переведшей взгляд на штору, снова же вздохнувшей…

— Это моя вина… Все моя вина… Нельзя было… Ой, нельзя… Оставила, уехала, ушами хлопала… Слепая совсем стала… А ведь должна была… Должна была все понять… Вы же ее и ко мне возили. И деньги не взяли. И она светиться так стала… Я думала, это из-за работы, может, из-за ровесника какого-то, просто скромничает, рассказать не может, а оказалось…

— Вас смущает, что я — не ровесник?

Корней спросил, отталкиваясь плечом от косяка, заходя в комнату, садясь на кресло напротив Ланцовой.

Теперь уже не волновался. Ему просто нужно было, чтобы Аня сказала. А дальше бояться было нечего. Но если ей важно, чтобы бабушка была спокойна, свою лепту внести планировал. Насколько может.

— Меня смущает, что вы — абсолютно не подходите друг другу… Вы взрослый, состоятельный и состоявшийся человек. А она — девочка. Я не считаю вас злодеем, Корней, не думайте, пожалуйста. Просто… Ну сколько вы ей дадите времени на то, чтобы до вас доросла? Вы же ей сердце разобьете, понимаете? Вы простите меня, пожалуйста. Но я не могу за вас радоваться… Душа не на месте…

— Я бы тоже не радовался на вашем месте…

Корней сказал честно, Зинаида снова покачала головой, прикрывая глаза…

— Вы просто не понимаете, Корней, но мне Анфиса… — открыла их, вздохнула… Корней понял, что в глазах блестят слезы… Сделала паузу, собралась, кажется… — У меня сердце чуть не оборвалось. Потому что Анфиса когда-то так же… За руку привела. А чем закончилось… Я бы очень хотела радоваться сейчас. Очень хотела бы… Но как же сложно! И я вас не виню, вы не думайте, но просто… Мы же за все это вам теперь обязаны. Аня, наверное, думает…

— Она не думает. Мы не раз это обсуждали. Я делаю то, что обещал. Это не накладывает на Аню никакие обязательства. Я не считаю допустимым мешать личные отношения и собственные долги перед вами.

— Долги… — Зинаида повторила, будто впервые произнося это слово… — Это мы перед вами, как в шелках…

— Не сравнивайте историю дочери и внучки, Зинаида. Мне кажется, разница очевидна. И дело не во мне. Дело в Ане. Она никогда не наступит на грабли матери. Мы не можем обещать, что не будет своих, но мы работаем. Мы знаем, зачем…

— Зачем, Корней? Скажите мне, пожалуйста. Я успокоюсь. Зачем вам Аня? Она же не просто красивая девочка. Она же такая нежная, наивная… Ее нельзя ломать, вы понимаете?

— Я понимаю. Это мой большой страх. Но я думаю, что мы сможем избежать.

— Ей нужно получить образование. Пожалуйста… Я очень вас прошу, будьте рассудительным… — видно было, как сложно Зинаиде даются слова, как стыдно лезть, куда не стоит. Как больно видеть перед глазами всю картинку, когда-то уже проигранную…

— Я тоже так считаю. Ане нужно получить образование. Встать на ноги. Понять, чего она хочет от жизни. Мне кажется, у меня есть возможность помочь ей обрести это понимание. Поверьте, она очень ответственная. Мыслит трезво. Мы никуда не спешим.