Я не аристократ
Шрифт:
— Что будем делать? — спросила Марина.
Андрей пожал плечами. Борща ему хотелось, но не в виде котла на голову.
— Он нам зубы заговаривает! — осенило Марину. — Борщ — не оружие. На штурм! Мочи повара! Из дома наверняка есть ещё один ход! Подземный!
Я вообще не очень люблю подземные ходы. А когда громыхнуло, и за шиворот посыпалась земля — и вовсе струсил.
Если меня сейчас здесь засыплет, что тогда станет с телом? А вдруг оно задохнётся в своём ящике, если я здесь задохнусь?
Я
— Быстрее! — крикнула Аделаида, бросаясь во тьму, прямо туда, где росла куча земли.
И вдруг баронесса завизжала, как сумасшедшая.
Ей навстречу высунулась огромная клыкастая морда. Она была волосатая, глаза — узкие чёрные щели, а на лбу торчал здоровенный рог.
Я захлопал глазами. Зверюга была похожа на носорога с львиной пастью. Только рог торчал не на носу, а на лбу, и не вверх, а вперёд.
Неловко шарахнувшись, я ступил на травмированную ногу и сел от боли. И понял, что двигаться не могу — окаменел от страха.
Мидора прыгнула на зверя, пытаясь врезать ему катаной в маленький щелястый глаз, и тварь отшвырнула её лапой, толстой, как дерево, поросшее чёрными волосами.
— Кто это? — крикнула Лярис.
— Э-это мифический индрик-зверь, — пробормотала Мидора, кое-как поднимаясь. — Его только заклинанием можно взять. Специальным!
— Зергиус, отступаем! — заорала хозяйка. — Я такого заклинания не знаю! Я вообще маг только сексуальный, я боюсь со зверями сражаться!
Но ни наступать, ни отступать я сейчас не мог. Сидел, не в силах поднять отяжелевшие от страха руки.
Тварь заревела, набычилась, наставила на меня рог и танком полезла вперёд, готовясь наколоть, как кусок шашлыка.
— Зергиус! — заорали девочки. — Беги!
Тварь прыгнула.
Мидора кинулась ко мне, схватила за шкирку и дёрнула вбок.
Промахнувшийся зверь взревел над самым ухом, и это вдруг пробудило меня от ступора.
Я взревел в ответ, ещё более грозно.
Зрение стало вдруг ясным и чётким. Я увидел подземный ход в мельчайших деталях: до каждого камушка и корешков травы на потолке.
Теперь было понятно, что индрик-зверь рыл ход, перпендикулярно нашему. И тоже наткнулся на злобных неведомых зверушек.
Он был больше ошарашен, чем хотел драки. Тушка у него была мощная, примерно как у белого медведя, но туннель зверь занимал не весь, и обойти его было можно, если с умом.
А ещё я ощутил, что это был мой подземный ход. Мой! Моя территория.
И я — тоже очень большой зверь. И ещё неизвестно, кто тут кому должен уступить дорогу!
Я хотел сказать об этом зверю, но из горла вырвалось что-то вроде:
— Мням-мням, э-э… Р-р-ру!
Зверь тоже зарычал, но уже с тщательно скрываемым недоумением.
Я медленно и грозно поднялся, шагнул к нему и зарычал ещё страшнее.
Зверь сначала попятился от удивления,
Ах так?
Я возмущённо рявкнул, схватился за рог и прыгнул ему на шею. В руке у меня была алебарда, и я долбанул зверя древком между глаз.
Чудовище вздыбилось, пытаясь раздавить меня об потолок, я скатился с него и загнал алебарду прямо в клыкастую пасть. И стал пихать её зверю в глотку.
Тот сипел, пытался мотать головой, колотил в панике копытистыми лапами, но куда-там. Я теснил его к выходу из туннеля. И мало того — не особенно даже злился.
Странно, но убивать индрик-зверя мне не хотелось. Мне нужна была его покорность и признание моего авторитета.
Индрик-зверь не пугал меня от слова совсем. Я почему-то считал, что главный хищник в этом туннеле я. И нечего тут с рогами и копытами субординацию нарушать. (Видимо, так думал в моей голове варан Яшка.)
В какой-то момент яшкино сознание слегка ослабло, и я начал орать на зверя по-человечески, не переставая пихать его алебардой:
— Ты против кого попёр, сявка? Ты на кого батон крошишь? Забыл, кто тут босс? Сапоги мне лизать будешь!
Зверь жалобно пучил глаза, хрипел и пятился, пятился, пятился.
Потом в конце туннеля забрезжил свет, и я вытолкал зверя на полянку.
Там меня совсем попустило.
Я вытащил алебарду из пасти индрика и сказал наставительно:
— Чё огрёб?
Зверь жалобно заскулил.
— То-то же!
На поверхности уже наступила ночь, но я легко разглядел зверя как следует: чёрный, лохматый, клыкастый и рогатый, с мощными короткими лапами, украшенными аккуратными намёками на копыта, вроде носорожьих.
Я смотрел на индрика без страха, даже с какой-то необъяснимой симпатией. Потом шагнул к нему, похлопал по морде, почесал спинку и голый крысячий хвост.
Зверь выпучил глаза, видимо, такой фамильярности он от двуногого не ожидал. А потом лизнул меня и шлёпнулся на землю, подставляя для чесания бок.
— Вот так-то, — усмехнулся я. — А то разорался тут, понимаешь.
Из дырки в земле высунулась катана, а потом выглянула Мидора.
— Вылезайте, — позвал я. — Он никого не тронет. Самый большой зверь тут я! — И топнул ногой.
Больной ногой, на которую пять минут назад не мог наступить.
Что за чудо? Я топнул ещё раз, проверяя, куда подевалась боль? Потом почесал индрика пяткой.
Нога не болела ни капельки.
Стоп. Как такое могло случиться? Ногу-то я подвернул совершенно по-настоящему. Или нет?
Я её подвернул в игре, вот оно что! А переключаясь на Яшу, сбросил часть личной истории, или как это называется? И травма затёрлась.
Красота-то какая!
Аделаида выбралась последней, посмотрела на покорно лежащего у моих ног индрик-зверя и пробормотала: