Я не Байрон
Шрифт:
Так мы и рассматриваем Выдумку - Текст. В самом тексте нет противоречий, что Пушкин выступает в роли Царя, а Царь в роли Пушкина. Эта мистификация постоянно делается в пьесах Шекспира.
Несмотря на это исследователь - С.М. Бонди - считает, что Пушкин не может разговаривать на равных царем. Замечание верное, так как простое. Но дальше тпру. Вывод, что, значит, в этот момент разговора Пушкин был в роли царя, поэтому и сказал, естественно Царю в роли Пушкина:
–
Всё, как говорится, как в лучших домах Ландона, имеется в виду, как в произведениях Шекспира. И не только, а вообще везде.
Или Аникст, почему считает, что нельзя делать Итальянский лес Шервудским? Только потому, что сам же априори допускает ошибку:
– Предлагает изобразить Итальянский лес, который БЫЛ - да сплыл - ЕЩЕ РАЗ!
– Явная ошибка, что Повтор объявляется за:
– Тоже самое.
И если указать на эту ошибку исследователю, то и получим искомый ответ:
– Мир - несовершенен.
– Фантастика. Мир, может, и не совершенен, но логика Текста должна быть соблюдена.
Шекспир, Пушкин, Библия - устроены не так, примерно, а реально точно:
– Вторая раз нельзя войти в одну и ту же реку.
– Поэтому изображается не опять двадцать пять Итальянский лес, не тавтология, а Прошлое остается и используется, как Фон, как фотобумага на которой расположен знакомый Шекспиру Шервудский лес. Посылка такого расположения:
– Значит и первый, Итальянский лес, был не первым, а тоже существовал на чем-то.
– Что и значит фундаментально:
– Мир существует не сам по себе, а на фоне Бога.
И правы, выходит, были древние люди, объявляя истину:
– Мир существует на трех китах, или на трех слонах.
Поэтому и ведется такая битва против бога, что иначе:
– Всё не так, всё не так, ребята.
Утверждается, что в реальности мы не видим этого двойного мира, такого, как театр, несмотря на то, что даже в Тринадцати Стульях об этом написано подробно, а именно:
– Не только со зрительным залом был построен клуб, но и с паровым отоплением и даже раздевалкой, плюс:
– Вообще, со всем, что положено.
– Клуб, вы понимаете? Что же тогда говорить про Весь Мир, что он не похож ни на что хорошее? Так не бывает. Большее больше, а не меньше меньшего.
Проблема в том, почему обычно не видно деления мира на две части, на Сцену и Зрительный Зал, что эта граница не видима, но непреодолима. Невидима именно потому, что противоречия считаются артефактом, сознания, а не реальность. Например, утверждается, что Петр в лодке на Тивериадском озере оделся потому при виде Иисуса Христа, что ему стало стыдно.
– Но!
–
– Подняться в Роли.
– В роли двойного человека, как Пушкин! Как это сделал Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1.
Как человек становится невидим? Вот он как раз способ показан:
– Пушкин виден - царь не виден. И наоборот: Царь виден, Пушкин нет. Ибо:
– Один из них смотрит на Другого в роли - этеньшен - Читателя. Или зрителя.
Именно так произошло, когда Двое встретили Иисуса Христа на пути Еммаус. Как говорил Лев Ландау:
– Мы докатились уже до того, что можем понять то, чего не можем представить.
Причина невидимости: плоскость симметрии, плоскость, отделяющая Сцену и Зрительный Зал, проходит по самому нашему сознанию, а мы привыкли всё видеть только перед собой.
По сути дела, эти Двое на пути в Еммаус и есть сама Сцена, и сам Зрительный Зал, или, что тоже самое:
– Высоцкий в роли Гамлета.
Если написано, что Они увидели Его, то это еще не обязательно, что одновременно, а:
– Один видел Его из Зала, когда Иисус Христос был на Сцене, другой, наоборот, со Сцены, когда Он шел к ней из зала.
Не ясно, как могло произойти, что:
– Он стал им не виден.
– Ибо: актер в роли, как Двуликий Янус, видит обе стороны:
– И Зрительный Зал, и События Сцены.
Получается, как с Апостолом Павлом на пути в Дамаск:
– Одни видят только свет, другие только голос.
– (Проверить, стр. 170, часть 2 - Библия, кто что видел, или слышал.)
Мария Магдалина, обернувшись, увидела Иисуса Христа, здесь почему-то Он стал невидим обоим. Автор может видеть то, что не может видеть герой, например, у Пелевина герой не может видеть на каком расстоянии пуля пролетает мимо его живота, но может видеть Автор, и когда пишется:
– Я видел, - имея в виду Героя, возникает противоречие:
– Он не мог видеть, - а переход от Героя к Автору, что оба они называются:
– Я, - не был обозначен видимым образом.
Здесь могло происходить также, не в такт:
– Когда один смотрит - Иисус в нем, когда второй - Иисус Христос в нем, и таким образом никто из них его не видит. Но Иисус Христос там, Он только не виден этим Двоим на пути в Еммаус.
Где он может быть? И выходит, только в Посреднике, который, как сказал Пушкин про Моцарта: