Я не ее копия

Чащина Евгения

— Лёша, ты чужой муж. Я понимаю, что вела себя легкомысленно в прошлом, но у меня есть принципы. А куда я еду, не должен был знать никто.

Не реагирую на вопрос на счет жены. Пофиг. Мне интересно узнать её принципы и мотив побега.

— Какие принципы и какого черта ты свалила без моего разрешения?! — голос самовольно повышается, но я поздно это понимаю, схватил Василису за затылок и дернул так, что она клацнула зубами.

Голову суке мелкой скручу. Я извелся до умопомрачения, а у нее

все так просто. Дрянь.

— Я не обязана перед тобой отчитываться! — отрезает возмущённо, пытаясь перехватить мою руку и освободиться. — Жёнушку свою БУДЕШЬ дрессировать, а не меня, понял? Пусти!

— С удовольствием буду! Знаешь, как буду? Я потом тебе расскажу о своих фантазиях, — смеюсь почти истерично, пробираясь второй рукой ей в трусики, — покажи, как ты реагируешь на своего любимого дядю, малышка, порадуй его своей влажной дырочкой.

Два пальца уверенно проникают в тугое лоно. Блять. Тугая, опять. Я упираюсь налитым членом ей в бедро и шумно выдыхаю ей на ухо, трахая ее лоно пальцами.

Её не хватает надолго, она растворяется в болезненном оргазме от моих ритмичных толчков. Дышит тяжело, всё ее тело сотрясло, но не кричит. Кусает губы так, что прокусывает в кровь. Что за упрямая дурочка!

— Зачем ты так со мной? — выдыхает, когда обретает способность говорить, восстановив дыхание.

— Как? — дышу так же сбивчиво.

Встречается со мной взглядом, таким, который я никогда не видел.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя. Ты всегда знал. Зачем издеваешься? Зачем появляешься из неоткуда, выпускаешь свой пар и оставляешь меня с пепелищем внутри?

Она пытается оттолкнуть меня, но руки её не слушают.

— А если я тебе скажу, что хочу исправить свои ошибки? — не выпускаю из рук.

— Сначала скажи, с какой радости вдруг, — хмурится, окинув испытывающим взглядом.

Улыбаюсь, вытянув пальцы из влажных трусиков, смотрю на них и сильнее вжимаю девчонку в себя.

— Хочу, чтобы это блестело на моих пальцах постоянно, — хрипло выдыхаю у её губ, — потому что мне нужна только одна девочка, моя, маленькая, хрупкая, но сильная, которую буду любить до конца жизни. Готова пройти этот путь со мной?

У нее такой вид, будто она не верит ни единому слову.

— Прости за мой скепсис, но с каких пор? И куда делась Оля, которой ты так громко сделал предложение в мой день рождения?

— Я сделал Ольге предложение в её день рождения, — улыбаюсь и понимаю, что просто нужно вытерпеть приступ ревности, а потом объясниться, да так, чтобы больше не возвращаться к этим ненужным разборкам. — А Ольга сейчас дома, беременна, но чувствует себя прекрасно.

— Я тебя сейчас убью, ты понимаешь это?

— За что, сладкая девочка? — вновь проникаю пальцами ей в трусики и в этот раз ласкаю клитор.

—

От тебя беременна? — спрашивает ледяным голосом. — Я вижу, что у тебя нет кольца, но что мешало тебе снять его перед приездом сюда, к вечно готовой идиотке?

Бьёт меня кулаком в грудь.

— Не играй со мной, Шагаев. Я хочу тебя, но ничего не будет, пока ты не разъяснишь мне этот момент!

— Принципы? Это они и есть? — улыбаюсь и тру ее губы пальцем.

Вдруг меняется в лице. Приосанивается. Взгляд меняется, темнеет, в нём появляется вызов.

— Играешь, хорошо. В эту игру могут играть двое, папочка, — её ладонь ложится на мой ствол и сжимает его, сдавливая сильно, но не причиняя боли. Скользит вверх, большой палец кладёт на головку, размазывая капельку выделившейся смазки. Двигается ко мне, скользит носом по моему носу, но губ не касается, обжигает лишь дыханием.

— Он соскучился по своей девочке, её ладошкам и нежным губкам, — не узнаю свой голос, прикрывая глаза от удовольствия, ещё немного и кончу, хотя, это будет к лучшему, прежде, чем завалить ее на живот, подтянуть ее бедра к своему паху и ворваться на всю длину, полноценно трахая девчонку.

Три долгих месяца просто выворачивали меня наизнанку.

Её рука начинает порхать чаще, чувствует, как мой ствол напрягается до предела, готовый сдаться на милость победительнице так же быстро, как её тело сдалось мне. Она кладёт руку на мою шею и притягивает лицо к себе, наконец целуя, жадно и бешено. И как только мой язык ворвался в её горячий ротик, член пал и выстрелил мощным потоком спермы, обильно заливая её бедро и леггинсы. Она разрывает поцелуй, опускает взгляд и ухмыляется:

— Оу, да моего малыша не баловали в последнее время, — протягивает. Поднимает игривый взгляд, — как долго на сухом пайке, родной?

— Больше трёх месяцев, — слетает хриплый ответ.

— Какое совпадение, — поднимает взгляд и встречается с моим. Касается ладонью щеки и проводит по скуле. — Пойдём в душ. Нужно привести себя в порядок и слишком много всего обсудить.

— Я туда собственно и хотел пойти, но ты любезно пригласила в спальню, — смеюсь ей в лицо и подмигиваю, — но я не жалуюсь.

Склоняю голову вниз и смотрю на опавший член.

— Прости, я тут в одиночестве одичала за три месяца, и когда мужчина снял передо мной штаны, я автоматически потащила его в койку, — смеётся, а потом прижимается, обнимая и пачкая и меня моим семенем, — я скучала по тебе.

??????????????????????????- Так, а здесь помедленнее, — отодвигаюсь и смотрю на Василису с подозрением, — надеюсь, я первый, кто удостоился чести попасть в эту комнату с койкой.

— Дурачок, — смеётся, глядя с долей жалости, и поправляет, — единственный.