Я не киллер, я – палач
Шрифт:
Уходя из комнаты, она оглянулась на бездыханное тело друга, подняла секатор и вложила его в руку Антона, прижав его пальцы к ручке садового орудия труда. С пистолетом она поступила так же.
– Прости, Тошка, но у меня нет другого выхода, а тебе уже все равно, – тихо сказала она, всхлипнув.
Выскочив на трассу, девушка остановила первую попавшуюся машину, идущую в город…
Домой она приехала совершенно разбитая, быстро приняла душ и легла. Был уже почти вечер, но спать было еще рано, да Стелла все равно не уснула бы. Она лежала и смотрела в потолок, перед глазами у нее стояло бледное лицо Антона. Как
Она не заметила, как забылась тяжелым сном…
Девушку разбудил звук открываемой двери. В комнате было темно, значит, уже глубокая ночь. Она прислушалась. Точно, кто-то пытается открыть ее дверь ключом. Ничего себе! Стелла вжалась в диван. Неужели это полиция?! Неужели ее вычислили и пришли, чтобы арестовать? Вот так быстро?! Как они смогли ее вычислить? Девушка почувствовала, как ее бросило в жар…
Дверь с тихим скрипом открылась, пропустив в комнату тусклый свет из прихожей. Стелла лежала, боясь пошевелиться, и расширенными от испуга глазами смотрела на дверной проем. В нем появился силуэт высокого мужчины. Все! Это конец! Это тюрьма, и надолго, лет на двадцать… Нет, ей дадут пожизненный… Мамочка, прощай!.. И почему она не прихватила на даче тот боевой пистолет? Сейчас бы просто приложила его к виску…
Щелкнул выключатель. Стелла вздрогнула: ей показалось, что в нее выстрелили. Она зажмурилась от яркого света… Вот, сейчас… сейчас… «Встать! Руки вверх! Вы арестованы…»
– Ой! Извините!..
Она открыла глаза и увидела в центре комнаты молодого – лет тридцати – мужчину в военной форме. Он был высок и худощав, его смуглое обветренное лицо со шрамом на виске до середины щеки было открытым и приятным. Соболиные брови и черные глаза делали его похожим на Андрея. Мужественный подбородок был гладко выбрит. Он смотрел на Стеллу удивленно и виновато.
– Простите, я вас, кажется, разбудил…
Она села на диване, прикрывшись до подбородка простыней.
– Вообще-то разбудили. И напугали, – добавила она, не меньше его удивляясь такому повороту событий.
– Простите, – еще раз сказал военный. – Я сейчас уйду…
Он направился было к двери.
– А вы кто? – спросила она на всякий случай.
– Я – Валентин, хозяин этой комнаты.
– Валентин Павлович? – ахнула Стелла.
Хозяин остановился в дверях.
– Ну, вроде того… Вы ложитесь, а я пойду…
Она посмотрела на часы, висевшие на стене. Была половина второго ночи.
– Куда же вы пойдете?
– Поеду
– Да я, вообще-то, уже выспалась.
Он посмотрел на нее удивленно.
– А вам, простите, кто дал ключи от моей комнаты?
– Мой дядя, Иван Семенович.
– Иван? А-а… Значит, вы его племянница. Понятно… Что ж, до свидания…
– Подождите. Вы, наверное, с дороги? Может, вы голодны? Хотите, я вас покормлю? У меня щи есть, хорошие, домашние… И котлеты…
– Щи? – Валентин Павлович посмотрел на Стеллу такими глазами, словно ничего не ел три дня. – А вы знаете, от щей я, наверное, не смогу отказаться… Давайте я подожду за дверью, пока вы оденетесь…
Девушка вскочила, накинула на себя халат, расчесала перед зеркалом волосы и накрыла постель простыней.
– Заходите!
Пока хозяин комнаты принимал с дороги душ, она разогрела щи в эмалированной чашке и гречневую кашу с двумя котлетами. Валентин вернулся, переодетый в домашнюю линялую майку и спортивные шорты, на ногах у него были огромные, как детские лыжи, домашние тапочки. Стелла пригласила его к столу.
– Вот… садитесь, поешьте…
– Спасибо, с удовольствием поем. – Валентин сел к столу и взял ложку.
Стелла села напротив, она налила себе чай, чтобы не смущать человека.
– А вас как зовут? – спросил хозяин, откусывая хлеб.
– Стелла.
– Надо же! Не знал, что у Ивана есть племянница, он никогда не говорил мне о вас…
– Я двоюродная, мой отец дяде Ване двоюродным братом был.
– Почему был?
– Отец умер, много лет назад… А вы из Германии приехали?
– Почему из Германии?.. А! Нет, я в Чечне был.
– Да? – удивилась Стелла. – А дядя сказал мне, что вы – в Германии, в командировке.
– Мы так всегда говорим знакомым, когда уезжаем на спецзадание, нам не разрешают особо распространяться. Теперь могу сказать, что был в Чечне и в Дагестане. Пришлось и пострелять немножко… Там боевики опять хулиганят, так что кое-кому погрозил пальцем и поставил в угол.
Стелла невольно улыбнулась.
– Да вы ешьте, потом расскажете. Щи стынут.
Валентин быстро доел щи и принялся за кашу. Стелла потягивала чай, наблюдая за мужчиной, ей уже совсем не хотелось спать, а хотелось смотреть, как этот военный с удовольствием уминает ее стряпню.
– А я, поверите, сутки ничего не ел и не спал. Мы домой поехали, а в Кизляре на нас напали боевики… Пришлось отстреливаться… Потом еще в Астрахани застряли…
Он говорил, а глаза его слипались. И едва последний кусок котлеты исчез у него во рту, как он начал оглядываться по сторонам, ища, куда бы прилечь.
– У меня там, за шкафом, раскладушка была…
– Валентин, не волнуйтесь, вы ложитесь на диван, если хотите, а я себе на раскладушке постелю.
Он лег поверх простыни прямо так, в шортах и майке, и едва его голова коснулась подушки, как через несколько секунд раздалось тихое мерное похрапывание. Стелла включила ночник, выключила люстру, стараясь не шуметь, убрала со стола посуду, достала из-за шкафа раскладушку и новый комплект постельного белья.
Днем она переехала к дяде в комнату своего троюродного брата. В этот же день она нашла себе работу в магазине напротив: ее взяли продавщицей в отдел нарезки.