Я не отдам тебе ребенка, дракон!
Шрифт:
— Пошла вон! — заорала я.
Я приподнялась на постели, судорожно зацепившись за стальные поручни. На лбу пульсировала венка, отдавалась болью в виске. Кажется, будто сам воздух зазвенел от ненависти.
— Вон! Пошла отсюда вон!
На мгновение повисла тишина. Майра Торландер обнажила в гримаске, приподнявшей ее верхнюю губу, мелкие острые зубы.
— Пожалуй, я попрошу вас подождать в уютной гостевой комнате, — быстро сказал майнер Лоэрели. — К чему вам этот стресс! А как только родится мальчик — я его вам сразу передам. Уверяю, ждать осталось недолго.
Я
Оставалось только смириться…
Схватка отпустила, и я, воспользовавшись передышкой, положила обе руки на живот, будто бы могла дотронуться, дотянуться до сына. Мы пока еще вместе… Я смотрела за окно, на открывающуюся взгляду спокойную даль. Небо и море казались такими безмятежными. Вот она — последняя минутка счастья…
Вдруг я вздрогнула и подалась вперед. То, что я изначально приняла за темную тучу, росло, приближалось и очень скоро превратилось в огромного черного дракона, который несся прямиком к стеклянной стене палаты.
— Арман…
Алый дракон преградил ему путь и коротко взревел. Не нужно знать драконий язык, чтобы понять: «Уходи!»
Арман завис, расправив крылья, сделавшись как будто в два раза больше. Каждая чешуйка приподнялась, и вокруг шеи вздулся кожистый капюшон, как у плащеносной ящерицы. Я догадалась, что Арман принял боевую форму: он готовился к битве.
Майнер Фирландер снова рыкнул, но, не дождавшись послушания, вздыбил чешую.
Неужели они станут драться?
Из-за плеча противника Арман кинул быстрый взгляд в окно. Взгляд дракона на миг сделался теплым, человеческим, таким родным. «Держись, моя девочка», — говорил он.
И тут же, без предупреждения, грудью налетел на алого дракона.
60
Майнер Фирландер не ожидал нападения, настолько он был уверен в неколебимости слова совета и в том, что любой дракон подчинится ему. Острые когти Армана оставили на груди председателя глубокие царапины, брызги крови усеяли окно палаты. Алый дракон подался в сторону, а черный ударился о стекло, которое лишь гулко вздрогнуло, но оказалось слишком крепким даже для дракона.
Арман не прекращал попыток. Что он задумал? Украсть меня, унести из-под носа врагов? Спрятать? Но даже я понимала, что в нем говорит отчаяние, а не здравый смысл. Слишком поздно…
Майнер Фирландер встряхнулся, как огромный кот, и оттолкнул Армана. Он гортанно зарычал, и этот рык вовсе не походил на вопль боли: алый дракон звал подкрепление.
Я тоже кричала в унисон с ним: меня скрутила сильнейшая схватка.
Врач, в оторопи наблюдавший за разгоревшейся за окном битвой, от моего крика пришел в себя. Быстро осмотрев меня, он подал знак медсестре, чтобы та опустила верхнюю половину кровати и поставила мои ноги на железные подпорки.
Он с опаской косился в сторону окна, не уверенный, что оно выдержит еще один удар.
— Что они тут устроили! — недовольно пробормотал он, но я скорчилась от боли, и майнер Лоэрели, сжав губы, переключился на свои основные обязанности. — Что же, Элени,
Я закрутила головой. Вопреки природе и раздирающей меня боли я не могла, не хотела расставаться с сыном.
— Ну же, Элени, это попросту глупо и смертельно опасно для твоего сына. — Врач встал между моих разведенных коленей. Мне почудилось сочувствие в его глазах, а может, я просто хотела, чтобы хоть кто-нибудь проявил участие ко мне в этот важный для каждой матери момент. — Что ты предпочитаешь? Живого мальчика, растущего у других родителей… Или мертвого мальчика, но твоего?
Я закричала от невыносимой душевной боли, которая терзала меня больше физической.
— Живого… мальчика… — протолкнула я сквозь искусанные губы.
— Тогда смотри на меня, Элени. Не гляди за окно, не нужно. Смотри и слушай, что я говорю.
Я слушалась врача, но было выше моих сил не глядеть, как разворачивается бой.
За эти несколько коротких минут после появления Армана красный шар солнца, медленно катившийся по небу в сторону горизонта, успел краем окунуться в воду. Он окрасил алым цветом и море, и облака, и казалось, будто он напитался кровью, такой же яркой, которая текла из ран черного дракона…
Он бился один против майнера Фирландера и трех мощных драконов — не иначе как стражей совета старейшин. Еще парочка кружила неподалеку, готовясь вступить в битву, если понадобится. У Армана не было шансов… Но он и не думал уступать. Упрямый… Какой ты упрямый, мой дракон…
На черной лоснящейся шкуре дракона очень отчетливо были видны алые прорехи: атласно-алые, яркие, словно друзы с рубинами.
Арман снова прорвался к окну и ударился о него, так что оно задрожало. Черный дракон сорвался вниз, оставляя на месте удара красный след. Я вскрикнула, но вот Арман поднялся, выровнялся и развернулся лицом к противникам. Я понимала, что его силы на исходе.
Драконы ненадолго отступили, и майнер Фирландер опять издал требовательный, грозный рев. Он просил Армана сдаться, но тот, тряхнув шипастой головой, разбрызгав крупные алые капли, снова пошел в атаку.
На что он надеялся?
Вероятно, как и я, уже ни на что… Да только Арман знал, что, если отступит сейчас, отдав сына, он никогда себе этого не простит и не сможет жить дальше. И предпочитал погибнуть в бою.
Осознав это, я закричала. Только сейчас я поняла, как мне дорог этот несносный драконище.
«Нет, Арман, нет! А мне как жить без тебя?»
Я закричала снова. И в эту секунду сын покинул мое тело. Майнер Лоэрели поднял маленькое тельце, крепко удерживая за шейку и ножки. Какой крошечный комочек! Глазки малыша зажмурились, как от обиды, губки искривились, и он зашелся в плаче, который прозвучал музыкой для моих ушей.
Врач собирался передать малыша медсестре и перерезать пуповину, все еще связывающую нас. Сразу после этого с моим мальчиком произведут все необходимые манипуляции, завернут в теплые пеленки, ожидающие его на пеленальном столике, и, не показав мне, не дав подержать и минуты, отнесут в соседнюю комнату, чтобы отдать приемной матери.