Я не прощу 2

Бузакина Юлия

– Чего он от тебя хотел?

Я пожимаю плечами.

– Ничего особенного. Спрашивал о сыне.

– Он не имеет никаких прав на твоего сына!

– Я знаю.

– Этот вопрос решен раз и навсегда, Оля! – начинает заводиться Олег. – Ты прекрасно знаешь, что такое Андрей Соколовский. Стоит дать ему одну поблажку, и он сядет на голову! А ребенок очень эмоционально реагирует на все, что связано с родным отцом. Ребенка легко обмануть, пойми! Ты же не хочешь, чтобы твой сын страдал?

Я растерянно смотрю на него. Я устала. В голове все смешалось, и нет никакой ясности.

–

Уже поздно. Не время для серьезных разговоров.

Олег кивает.

– Поздно, да. Но я все равно хочу тебе напомнить, что Андрей больше не имеет законного права принимать участие в воспитании ребенка. Решение суда обратной силы не имеет!!! Уже пять лет я являюсь законным родителем твоего сына! То, что ты не разрешила дать ему мою фамилию, ничего не значит! Я не позволю его биологическому отцу испортить нам жизнь!

Я ничего не отвечаю. Я понимаю, что Олег прав на все сто процентов. Я знаю, что только благодаря Олегу мой ребенок выжил там, в реанимации, пять лет назад!

Но у меня нет сил спорить на эту тему, поэтому я просто укладываюсь в постель. Прячусь под одеялом от острой темы, которая больно ранит.

Олег выбрасывает сигарету. Гасит свет и закрывается в ванной комнате.

Я слышу, как шумит вода в душевой. Лежу в темноте, свернувшись калачиком. Слез больше нет, только тупая головная боль. После решения суда у Андрея было полгода, чтобы восстановить свои права, но он не проявил желания участвовать в жизни Артема. Честно говоря, я все полгода вздрагивала по ночам, ожидая его очередного шоу с погромом. Убедила Олега, что ребенку надо взять мою фамилию, чтобы в случае чего было меньше проблем. Но нет, Андрей Соколовский не вернулся к своему сыну. Почему он вернулся пять лет спустя, для меня остается загадкой. Так или иначе, но он потерял свое право быть отцом Артема, и лучшее решение – не ворошить прошлое.

Уже сквозь сон улавливаю, как Олег укладывается спать рядом со мной.

– У Светы твой ребенок? – срывается с губ против воли. Еще одна проблема, которая нависла над нами, будто дамоклов меч.

Макаров замирает. Не спускает с меня глаз в темноте.

– Я не интересовался… Не хочу знать, чей он! Мы ведь уже решили, Оль! – отмахивается с досадой. – У нас с тобой своя семья: ты, я, Артем и Матвей!

Я натягиваю на себя одеяло, а он лежит на спине, закинув руки за голову, и сверлит хмурым взглядом потолок.

Мы оба не спим. Просто молчим в темноте. Между нами такое напряжение, что трудно дышать. Перед глазами, как в калейдоскопе, вертятся события последних дней: Громова, фотография, где она с ребенком, Андрей с его идиотской радостью встречи, тихо плачущий под стенкой Артем.

«Как же все сложно… как сложно, Господи!»

Глава 24

Ольга

Выходные летят, мы вместе, все стабильно. Нет, мы с Олегом после того вечера так до конца и не помирились, но делаем вид, что все в порядке. Улыбаемся друг другу, общаемся. Предупредительны и вежливы. Поддерживаем друг друга в мелких

делах по дому. Но на самом деле мы оба без оглядки бежим от страшной темной бездны, которая разверзлась перед нами той ночью, когда я встретила Соколовского.

Соколовский, на мое счастье, тоже не объявляется, и я выдыхаю. Пока мы вместе дома, все как раньше. За короткий отпуск мы с Олегом успеваем сводить сыновей в кино, а сегодня нас пригласили на ужин родители Олега. У нас последний выходной, а им очень хочется побыть всем вместе, пока Матвей не улетел в Минск.

Мое красивое платье висит на плечиках, а гладильная доска завалена вещами. Я только и успеваю наглаживать мужские рубашки и брюки.

В прижатом к уху телефоне слышится голос свекрови.

– Оленька, я пригласила фотографа для семейной фотосессии! Обязательно надень мальчишкам рубашки! Посмотрим его работы, если тебе понравится, можно будет позвать его на ваш банкет!

Я что-то согласно мычу в ответ, пытаясь не сжечь рубашку из дорогой ткани. Честно говоря, даже не знаю, как сказать Алисе Викторовне, что мы с Олегом больше не возвращались к обсуждению нашего торжества. После той ночной ссоры он не спрашивал о ресторане, а я не решалась поднять эту тему. В конце концов, пять лет, что такого особенного? Не обязательно же всех в ресторан тащить. Да и после той драки в ресторане мне не очень хочется выходить в публичные места. В душе остался неприятный осадок.

В спальне появляется Олег.

– Оль, где мой серый галстук?

– В шкафу посмотри… Нет, Алиса Викторовна, мы не обсуждали. Да и день будничный, среда. Не очень удобно для торжества.

Протягиваю Олегу выглаженную рубашку.

– Что ты, Оля! Такая дата, пять лет вместе! – звенит в трубке возмущенный голос свекрови. – Нельзя ее без внимания оставить!

– Хорошо, Алиса Викторовна, посмотрим на работы фотографа, а там решим.

Я наконец вырубаю мобильник. В этот раз я не разделяю устремлений свекрови. Мне почему-то кажется, что лучше отметить тихо, в кругу семьи, без ресторана. Чем меньше сейчас внимания к нашему союзу, тем лучше.

Макаров целует меня в щеку в знак благодарности за рубашку и вдруг замирает. Растерянно смотрит на меня.

– Ресторан… Оля, мы же забыли забронировать место на среду!

Я пожимаю плечами без особого энтузиазма.

– Еще есть время.

– Постой, ты… не хочешь отмечать?

Посматриваю на него с опаской.

– С тобой вдвоем – хочу. А вот в ресторане нет, не хочу.

– Почему?

– Столько всего произошло за последние дни! И мы с тобой пока дома, все отлично, но… мне кажется, я тебя теряю, понимаешь?

– Оль…

Олег осторожно кладет рубашку на кровать, разворачивает меня к себе лицом. Смотрит на меня откровенно.

– Знаешь, у меня после того вечера точно такое же чувство. Как будто, пока мы возимся вместе с нашими сыновьями, все в порядке, но в понедельник начнется работа, и… Бог знает, какие неприятные сюрпризы ждут впереди.

Я напряженно сглатываю и неотрывно смотрю ему в глаза.

Олег рывком притягивает меня к себе и крепко прижимает к своей груди.

– Я не хочу тебя потерять, слышишь? – отрывисто шепчет он.