Я не сдамся!
Шрифт:
— Конечно, я на взводе! Вы ведь своих детей мне аккуратненько так на шею посадили, думая, что я и не замечу. Мам, погуляй, мам, приготовь, мам, в поликлинику свози. Все вам мама должна. Причем мамаша твоей Нади вообще
— Делай, что хочешь. — Дима отбросил сигарету в сторону.
— И орут они от твоего дыма, а не из-за курток. Это дураку ясно. Да и вообще, с такими родителями как у них кто хочешь заорет. Я бы тоже орала. Вы с Надькой-то отлично устроились. Привыкли на все готовенькое садиться! Мать им и свадьбу, и квартиру, и то и се, а они не могут со своими детьми управиться. Мы в вашем время и работали, и детей растили, и все успевали, а не сидели-пердели на диване, как твоя жена. А дома какой срач… Там же не знаешь, за что браться! Господи, какая же свинота… Та, предыдущая, хоть и была босотой без рода и племени, но квартиру все же держала в порядке. Всегда у нее прибрано, начищено, наготовлено. Знала свое место, как гово… Боже правый!
Женщина резко остановилась и устремила взгляд вправо, где только что припарковался белый Мерседес, и теперь из него выходила девушка.
— И привидится же такое! Дим, ты глянь! —
Дети продолжали истошно орать, мать неистово качала коляску, вокруг шумели деревья, люди, машины, но для Димы все звуки померкли. Он слышал только цоканье каблуков.
Это была ОНА. Маша.
Легкая и свежая, красивая и лучезарная. А еще эти прекрасные волосы, в которые он так любил зарываться. Легкий ветерок трепал их, делая похожими на всполохи костра. Она стояла у своего автомобиля, крутила брелок в руке и разговаривала по телефону. Ее улыбка освещала все вокруг и была до того яркой, что даже тучи были вынуждены отступить и пропустить вперед солнце. Маша потешно прищурилась от его лучей. Боже, какая же она была милая!
Мать, стоящая справа, все не умолкала, но Дима ее не слышал. Казалось, в своих мыслях он видел совершенно другую реальность, где был таким же легким, счастливым, искренним. В той реальности он нежно держал за руку девушку с огненно-рыжими волосами.