Я (не)твоя собственность
Шрифт:
Чтоб как-то скоротать время в ожидании его возвращения домой, я решила выйти на улицу. Надела спортивный костюм, кроссовки, черную кожанку. Раньше я так позволяла себе выглядеть только во дворе особняка Славецкого, да где-то на природе, а сейчас словно пряталась за такой вот неприметной одеждой. Не «словно», именно пряталась, ведь уже на этапе выбора меня охватила странная нервозность и беспокойство. Последний раз, когда я была в городе, меня похитили. Потом я почти месяц была пленницей Макса, потом меня подстрелили, потом…. Да и вообще, я просто-напросто не была в городе целый месяц!
Конечно же, сдаваться я не собиралась. Потому,
На улице было сыро, ощущение пространства слегка дезориентировало, но я упрямо шла вперед.
– Светлана, может на машине? – спросил Дима.
– Нет, хочу пешком, - я отрицательно мотнула головой.
Мы легко смешались с негустым из-за середины дня потоком прохожих. Просто молодые мужчина и женщина, идущие по делам. Мало кто мог заметить настороженный взгляд Димы, которым парень то и дело сканировал улицу, и понять, что под черным пальто у него броне жилет и пистолет.
В уличной кофейне я заказала латте. Дима присоединиться отказался, работа. Потом, грея руки о бумажный стаканчик и время от времени отпивая кофе, я пошла дальше, в сторону небольшого сквера. Полной грудью вдыхала сырой воздух и снова чувствовала себя так, словно родилась во второй раз и смотрю на мир совершенно по-новому.
Зашла в торговый центр. Побродила по бутикам, разглядывая витрины. Купила пару шмоток, которые были необходимы. В какой-то момент взгляд остановился на магазине канцелярских товаров. Как-то так вышло, что через десять минут я сидела на скамейке в сквере, в руках у меня был блокнот с чистыми листками и простой карандаш, которым я царапала по кремовой бумаге. И минуты спустя на бумаге появилась улица, брусчатая дорожка, деревья, мама за руку с маленькой дочкой, за ними автомобили на дороге, девятиэтажка. Низкое серое небо.
– Не знал, что вы художница, - выпалил Дима.
Осекся, зарделся даже.
– Да какая художница, - выдохнула я, - это так, просто… Я одиннадцать лет не рисовала.
– Не похоже, - скупо улыбнулся парень.
Чужая похвала моей работе окутала теплом. Я вспомнила, как когда-то мечтала стать дизайнером. Как папа был против такой профессии и засунул меня на «престижный» экономический факультет против воли. Как после того, как Макс исчез, я похоронила все свои мечты вместе с любовью к нему. А потом умер папа, я вышла замуж за Славецкого, добровольно дала себя ограбить… Доучилась по инерции, не замечая, что безвозвратно тону в образе жизни юной жены богатого бизнесмена, а точнее прячусь за ним от боли и окончательно теряю абсолютно все, включая саму себя.
Глава 30
– Света, я хочу попросить тебя сходить со мной кое-куда, - будничным тоном начал Макс следующим утром за завтраком.
Этот тон никак не вязался с его хмурым лицом и играющими на скулах желваками. Вчера он приехал поздним вечером, ограничившись парой отрывистых фраз в ответ на мои вопросы о делах, принял душ и увел меня в спальню. Мы занялись сексом, а потом просто уснули усталые и утоленные. Утром же я, приказав себе не показывать тревоги, решила, что подожду день, а потом начну выспрашивать прямо и плевать хочет он говорить или нет. Судя по всему, этого не понадобится.
– Конечно…
– На похороны Кира. Его нашли с простреленной бошкой в промзоне пригорода, а рядом прощальную записку. Менты расследовали инциент, но
Говорил Макс красноречиво глядя мне в глаза. Озвучивал официальную версию. Прикрытие, легенду, которую нужно будет отыграть.
– Завтра утром.
Я кивнула в ответ. Что-то говорить было страшно. Я боялась нарушить висевший на волоске самоконтроль Макса.
– Ты ушла от Славецкого ко мне. Где он ты не знаешь. Особняк продан за долги, - Макс сделал паузу, - Кстати, твои вещи сегодня привезут, разберешь. Особняк Ильи остался твоим, если что. Мы с тобой в скорби по моему почившему другу. Оба представить не могли, что у него могут быть такие намерения. Глубоко потрясены.
Я закивала, чувствуя, как внутри пробирает дрожь.
– Там будут люди, Света, - веско проговорил мужчина.
– Я все поняла, Макс. Не подведу.
– Не подведешь, - он взял меня за руку, переплел наши пальцы. Поцеловал мою кисть, глядя пустым взглядом перед собой.
А я… а я вдруг вспомнила, что совсем недавно, всего-то месяц назад Макс выкупил долги Славецкого и потребовал за них меня. Как вещь. И явно среди людей, с которыми рано или поздно предстоит столкнуться имеюся те, кто в курсе этого. Шила в мешке не утаишь. У Славецкого-старшего был целый отдел службы безопасности, который собирал информацию обо всех, кто хоть теоретически мог встать у него на пути. А Макс сделал меня официальной женой…
– …в чем дело? – в тревожные мысли ворвался голос Макса и я вздрогнула.
– А… да ни в чем, - я мотнула головой.
– Все улажено, понятно. Было бы о чем беспокоиться, я бы сказал.
– Да, конечно.
– Иди сюда, - потянул за руку и я, обойдя стол, приблизилась к нему.
Поскольку Макс сидел на барном стуле, наши лица были почти на одном уровне. Теплые пальцы сомкнулись на моих предплечьях.
– Я жду! – пронзительные синие глаза словно в душу смотрели. Так, что ни одной хоть сколько-то не жалкой отмазки не приходило в голову.
– Макс, люди… кто-то из твоих партнеров по бизнесу вполне вероятно может знать как именно я оказалась у тебя…
Синие глаза стремительно наливались кровью, хватка на мне усилилась.
– Любой, кто хоть подумает про тебя что-то, что мне не понравится, завтра бошкой заплатит, - прорычал он сквозь зубы. – И я не шучу сейчас. И все они это знают.
– Я не о себе, Макс. О тебе. Получается, ты сделал своей женой… Кого? Купленную девку?
Он побелел так, что цвет лица почти слился с белоснежной рубашкой. На лице появился яростный оскал, покрасневшие глаза вспыхнули огнем. Медленно поднявшись, Макс нави надо мной.
– Любого, кто посмеет даже подумать о тебе не то, я убью, - повторил он.
От этого тона и от того, как Макс нарочно разделял слова все внутри заледенело от ужаса.
– А ты сама никогда не смей говорить о себе подобного, поняла?!
Я поняла. То, чего он не сказал и что было ясно, как день. Однажды, давным-давно, я услышала от папы, что мы с мамой его слабое место. Смысл этого дошел много позже, но всю его глубину я поняла лишь сейчас.
Макс был один поднимаясь на вершину из самых низов. Без привязанностей, без слабых мест. Озлобленный, полный ярости зверь, которому нечего терять. Теперь это изменилось. И любой, кто захочет его достать, воспользуется этим. Моя задача хоть постараться сделать так, чтоб не заметили. Не узнали, насколько я для него дорога.