Я не в твоей власти

Середа Светлана Викторовна

Он слегка пожал плечами и будничным тоном обронил:

— Найэри. На четверть.

— Это была идея Вереска! — возмутилась я. — Магистр, это вы ему рассказали?

Эльф медленно покачал головой из стороны в сторону. Я снова повернулась к Дану:

— Откуда вы про нее знаете? Только не говорите, что сами догадались.

— Ну что вы, — он иронично приподнял уголки губ. — Где уж мне сравниться с бесподобным господином белль Гьерра.

Я сжала кулаки. Меня бесило то, как вольно Дан обращался с памятью дорогого мне человека — которого, по его собственному признанию, он даже не знал.

— Вот именно, —

зло сказала я. — Не сравниться. Хотя вы и лезете вон из кожи, пытаясь это сделать.

Он не ответил, но на скулах заиграли желваки. Повисла неприятная пауза.

— Это я ему сказал, — неожиданно подал голос Женька.

Дан нахмурился, то ли недовольный, то ли просто удивленный признанием.

Я развернулась к Женьке, собираясь обрушить предназначенную для Дана ярость на его голову, и натолкнулась на обаятельную улыбочку. В ней не было ни капли сожаления или чувства вины. Может быть, я и не прав, говорила эта улыбка, но ты все равно не сможешь на меня сердиться. Мой гнев разбился о его улыбку, как волна о волнорез. Ррррр. Сколько, интересно, нужно общаться с Женькой, чтобы выработать иммунитет к его обаянию?

— Зато у Дана есть доказательства этой идеи, правда?

Парни обменялись взглядами, настолько долгими и многозначительными, что я начала подозревать их в телепатическом общении. Дан все еще хмурился. Похоже, что-то пошло не так.

— Косвенные, — неохотно признал он после длительной паузы. — Идея о том, что вы — прямой потомок Найэри действительно кажется неправдоподобной, но мне она понравилась. Я решил исходить из допущения, что это так. Ваш отец, как вы говорили, был обычным человеком, а его отцовство — вне подозрений. Значит, Дар перешел от матери. Я попросил доктора Литовцева проверить по своим каналам, найти медицинские документы, касающиеся вашего рождения.

— Вы не имели права! — на меня снова нахлынула ярость, на сей раз такая сильная, что я вскочила с кресла. — Почему вы все время суетесь в мою жизнь? Какое оправдание теперь придумаете? Опять волновались?

— Хочу понять, какую роль вы играете во всей этой истории со Звездой.

— Юля, успокойся, — негромко попросил Женя. Он больше не улыбался, и едва заметная складка пролегла меж бровей, напоминая о том, что этот обаятельный мальчик совсем недавно был высокооплачиваемым наемным убийцей. — Между прочим, Дан спас тебе жизнь.

— И что теперь?! — запальчиво поинтересовалась я. — Он имеет на меня право? Может, мне раздеться, надеть ошейник и лечь у его ног?

Дан побледнел, в глазах плеснула боль. Почему-то мои слова ранили его сильней, чем я предполагала. Ника беспокойно заворочалась во сне.

— Простите, — тоном ниже сказала я. — Просто не выношу, когда мной манипулируют. А с вами постоянно такое ощущение, будто все самое важное решается за моей спиной.

— Значит, принцу позволено то, что не позволено мне? — тихо спросил Дан.

Я могла бы возразить, что манипуляция и шантаж — совсем не одно и то же: шантаж честнее, как бы нелепо это ни звучало. По крайней мере, принц предложил мне выбор, и я его сделала вполне осознанно. Есть много вещей, которые я не переношу. Например, манипуляцию. Или пауков. Но я бы не задумываясь съела живого тарантула, если бы это могло спасти Дану жизнь.

Только вот ему об этом знать совсем не обязательно.

— Именно, — сухо подтвердила я. —

И это не ваше дело.

Не удержавшись, я бросила взгляд на магистра: как он отреагирует на намек Дана? Но лицо верховного мага было непроницаемо. То ли он пытался скрыть подробности интриги Фернанда, то ли ему действительно были неинтересны наши разборки, и он терпеливо ждал, когда мы перейдем к делу.

— О чем речь? — встревожился Женька, переводя взгляд с меня на Дана и обратно.

— Потом расскажу, — отмахнулась я, снова усаживаясь в кресло. — Продолжайте, Дан. Что вы там узнали от Кости?

— Судя по медицинской карте, ваша мать действительно была бесплодна. Я не стану вдаваться в подробности, спросите у Кости, если это важно. Они с мужем, вашим отцом, решились на искусственное оплодотворение с донорской яйцеклеткой. Ей удалось выносить ребенка, и, несмотря на рекомендацию, она отказалась от кесарева сечения. Роды прошли тяжело. Спустя двое суток она умерла в реанимации. Официальная причина — остановка сердца. Медицинские документы лаконичны, и там, разумеется, нет даже намека на магию, но если читать между строк, кое-какие выводы напрашиваются. Дар передается не через кровь, а во время родов, и это процесс даже здесь, в насыщенном магией мире, происходит с трудом: эльфийские женщины после родов восстанавливаются не один десяток лет. В вашем мире магическое поле гораздо слабее. Ей пришлось затратить слишком много сил, чтобы передать Дар ребенку. Я уверен, она знала, или, по крайней мере, чувствовала, что так будет — не случайно подписала отказ от оперативного вмешательства. Это был ее выбор. Надеюсь, Юлия, у вас достанет здравого смысла не винить себя в ее смерти?

Новость о том, что моей генетической матерью оказалась какая-то чужая, незнакомая женщина, почти не взволновала меня. Наверное, в детстве я бы восприняла это острее, но жизненный опыт дает некоторые преимущества. Шокировало другое: то, что я всю жизнь считала несчастливой случайностью, медицинской ошибкой, оказывается, было маминым свободным выбором.

— Зачем она это сделала? — из-за комка в горле голос прозвучал глухо. — Зачем мне Дар, полученный такой ценой? Я могла бы умереть от старости, так и не узнав о нем.

Мой собеседник пожал плечами:

— Может быть, генетическая память? Или инстинкт?

— Что вы имеете в виду?

Дан вопросительно посмотрел на магистра, но верховный маг слегка взмахнул рукой: продолжайте.

— Магический Дар для эльфов священен, — пояснил Дан. — А передача Дара возможна только при естественных родах. Операция, которую в вашем мире называют «кесаревым сечением», появилась здесь меньше ста лет назад. До нее додумались люди. Эльфам такая извращенная мысль просто не пришла бы в голову. Эльфийка скорее погибнет сама и убьет ребенка, чем позволит ему родиться без Дара.

Я недоверчиво уставилась на Дана.

— Вы хотите сказать, что мама была эльфийкой?

— Наполовину.

Он подошел к книжному шкафу, выхватил увесистый том с эльфийской надписью на корешке. Тонкие пальцы пробежались по страницам — уверенно и вместе с тем бережно, и это заурядное движение всколыхнуло во мне чувства, весьма далекие от литературы. Черт. Всегда говорила, что от эмпатии больше проблем, чем пользы.

— Вы говорили, что видели изображение вашей матери. Какого цвета у нее были глаза, помните?