Я не вернусь
Шрифт:
— Один-ноль?
Такое впечатление, что он в футбол играет! Но как же хорошо… «Родной мой, милый, любимый… я больше без тебя не смогу… не хочу без тебя… не буду…» — и эта мысль так четко пришла в сознание, что я даже испугалась. Я и раньше-то начинала осознавать свою зависимость от Паши, а теперь он будто какую-то печать на мне поставил. Клеймо. Это как невидимая татуировка на теле, говорившая, что я навсегда принадлежу только ему…
С каждой последующей встречей у меня будто какие-то клапаны в голове щелкали. Гормоны? Черта-с два! Гормоны не могут
— Так любить невозможно, — с сомнением покосилась на меня Таня после того, как я рассказала ей и Ивару о своих переживаниях относительно Паши.
— Возможно, — сидя в кресле, я прижала колени к груди и спрятала в них лицо. — Не могу без него, и все тут. Хоть ножом режь!
— Кать, этот Паша слишком… — Ивар попытался подобрать нужное слово. — Он подавляет тебя. Ты задыхаешься своими чувствами. Тебе нужен кто-то попроще…
— Психолог нашелся? — обиделась я. — Как-нибудь без тебя разберусь в своей личной жизни!
Таня любит Ивара. И он ее. Между ними сильные взаимные чувства, и врядли у них может быть то, что происходит у нас с Пашей. Таня не такая зависимая, а ее избранник — не такой эгоистичный. У них все ровно, четко, как на кассе. Как и у многих других нормальных пар — все чувства на поверхности, и скрывать нечего. Проблемы и обиды просматриваются как на ладони. А вот мы с Пашей — пара совсем даже ненормальная. Когда все хорошо — обязательно появится подвох. И чтобы увидеть проблему, нужно не плавать на поверхности, а заплыть на самую глубину, потому что все знакомые видят в нас вполне счастливых влюбленных.
И зачем я, спрашивается, об этом думаю? Откуда возникают эти дурацкие мысли? Мы ведь все еще вместе…
Мне было вполне комфортно в нашем небольшом мирке. Может быть, планета Земля и не крутилась вокруг Паши, но планета имени меня крутилась вокруг него. Паша был моей самой настоящей слабостью, но я ни о чем не жалела. Если ради его поцелуя и ощущения его рук на своей коже нужно было чувствовать себя слабой, то я была готова на все сто.
Я никогда не называла Пашу сопливыми словечками, обозначающими «заек», «котиков» или «рыбок», да и «дорогим» и «милым» пренебрегала. Только «родной» — всегда, едва ли не с самого начала знакомства. Паша стал мне именно родным человеком, а для меня это гораздо важнее самого ласкового слова.
Никогда не забуду, как впервые поцеловала его в ладонь. Мы сидели в кино, я в шутку щекотала его по внутренним линиям, а Паша в отместку ущипнул меня за нос. Я даже не поняла, как это произошло — сначала клюнула его руку, а потом крепко прижала его ладонь к губам. Казалось бы — мелочь, пустяк, но что со мной в этот момент творилось! Зашкаливающая нежность! Я даже не сразу сообразила, что произошло — настолько сильные были эмоции. И впоследствии мне нравилось целовать Пашу именно в его ладонь — широкую, сильную, слегка мозолистую.
Я сидела на кухне и пила чай с печеньем, когда позвонил Паша. Быстренько метнувшись к телефону, снова вернулась к чаю.
—
— Привет, — так же тихо и немного хрипловато ответил Паша.
Ничем непримечательный разговор о том, что он договорился о прохождении практики в хорошем ресторане, что в кинотеатрах новую комедию крутят, которую было бы неплохо посмотреть. А потом…
— Кать, я тут подумал…
— О чем подумал? — вроде бы причины к волнению нет, но я резко напряглась.
— Да ты, наверное, откажешься… — Паша пошел на попятную, зажался. — В общем, как ты отнесешься к тому, чтобы вместе…
— Что вместе? — слова моему любимому человеку явно давались с трудом.
— Ну, вместе жить.
— Где жить? — уровень моего интеллекта продолжал скатываться к нулевой отметке.
— Квартиру вместе снимать.
Печенька, которую я только что проглотила, стала пресловутым комом в горле. Я откашлялась и, собрав остатки здравого смысла, ответила:
— Нет, Паш. Извини, но мы с тобой еще не так долго встречаемся, чтобы вместе жить.
4
Видит Бог, как я жалею о том своем решении! Я тогда очень хотела согласиться и с пионерским призывом «Я готова!» в тот же вечер собрать вещи, но тем не менее отказалась. Господи, о чем я думала в ту минуту? Больше эту тему Паша никогда не открывал.
Да, действительно, это была моя самая большая ошибка. Если бы мы с Пашей вместе жили, то проблем было бы гораздо меньше.
Но все они случились гораздо позже, а до этого мы не расставались. Наша любовь прошла и дорогой ресторан на умопомрачительно высоких каблуках, и зимнюю рыбалку в огромных валенках с резиновыми калошами. Нет, мы и ругались, как это у всех бывает. Чаще всего Паша — отсчитывал меня как нашкодившую школьницу, если я не так посмотрела, не то сказала, по-другому сделала…
Сейчас я понимаю, что причины конфликтов, которые и конфликтами-то не назовешь — так, взаимные бзики — были выдавлены из пальца и глупы до маразма. Даже несколько смешно вспоминать. Смешно, а от того еще грустнее.
— Паш, мы же договорились поехать на море вместе! Почему ты едешь с друзьями без меня?
— Мать посоветовала ехать с друзьями.
— Ах, мать… А своего мнения у тебя нет?
— Кать, не начинай…
— Кать, сколько можно забывать у меня заколки?
— Это обычные заколки, Паша! Я же не апокалипсис устроила.
— Уж лучше бы апокалипсис. Мне мать весь мозг уже съела.
— Паш, ты испортил мне праздник.
— Сама виновата. Надо было в клуб пойти вместе со мной.
— Я не хочу идти в клуб!
— Это твои проблемы.
Я не устраивала истерик. Даже не кричала на него никогда. Просто замыкалась в себе. Я была спокойной, но… как бы так правильно сказать? С бзиком, да. Если меня что-то очень сильно не устраивало, то я пыталась уйти. Не важно — день, ночь, главное — покинуть место, где меня обидели. Паша поначалу был уверен, что никуда, дескать, я не уйду — знал, что от него меня разве что самосвал оттащит.