Я не я
Шрифт:
Джессика с любопытством наблюдала, как чернец, что-то толок в деревянной ступке, периодически произносил шепотом какие-то слова молитвы, а затем старательно и аккуратно наносил полученную из целебных трав зеленоватую смесь на открытые раны Нормины. Заранее он дал выпить страдающей принесенную с собой настойку. Она оказалась болеутоляющим и снотворным средством. Измученная горничная очень скоро забылась благостным сном, не реагируя на прикосновения рук целителя.
Некоторое время в комнате царила тишина, но вдруг монаху пришлось отвлечься на слова леди Равенны.
– Вы хорошо знаете Дункана, Иэгэн! Мог ли он отдать такое жуткое распоряжение о
– Дункан? Не думаю! Но наверняка не знаю! А вот Ричард любит такое веселье! – спокойно ответил Иэгэн, видать, привыкший к таким забавам знати.
– Веселье?! – возмутилась Джесс.
– О! Ричард – знаменитый затейник! Его прельщают развлеченья такого рода. Он большой охотник орудий пыток, кровавых побоищ, травлю собак – считает приятнейшим зрелищем и… много чего еще! – Иэгэн вовремя осекся, увидев бескровное лицо собеседницы. – Но лучше вам не знать этого. В свое время его низменную натуру сдерживал Фергус Маккоул. Сейчас – Дункан, если не находится в военных походах или среди столичных приглашенных в свите Вильгельма. Король любит общество моего воспитанника, – последние слова сквозили гордостью. – Дункан догадывается, что необузданное поведение Ричарда вызвано невольной завистью и безысходностью, потому что не он является первенцем Фергуса и наследником родового замка Маккоулов. Отсюда все дурное и гнусное в действиях Ричарда. Из любви к брату Дункан оберегал все это время Ричарда, делал все возможное, чтобы он не попал со своей буйной головой в королевский строй воинов. Но силы армии Вильгельма слабеют, в этот раз и Ричарду придется проявить воинскую доблесть. Дункан выпросил у сюзерена для брата отсрочку до следующей весны, в надежде, что кампания англичан скоро закончится и наступит мир.
– Значит, мой супруг сейчас отправился на войну?! – в ее голосе послышалось облегченье, а в глубину сознания закралось, странное дело, разочарование: «Возможно, его я больше не увижу…»
Иэгэн приподнял бровь, удивляясь ее вопросу.
– Наверно, порадую вас – ОТПРАВИЛСЯ в дурном расположении духа и в предчувствии беды, чего раньше с ним не было! – вдруг возмутился монах. – Он отличный воин и хороший глава клана! Домочадцы и слуги будут скучать по нему! Вам не понять этого! Вы знаете его, как врага и немилого сердцу мужа! Дано ли вам будет познать его, как доброго христианина, прекрасного семьянина, заботливого и любящего супруга?! Или Вам суждено теперь лишь услышать о нем, как о ревностном слуге Шотландии, так и не вернувшемся с поля боя?! – в словах старца столько грусти и печали отразилось, столько отеческой любви к Дункану Маккоулу и страха за него.
«Так ли верны его хвалебные слова?! Или это просто слепые чувства и ярая преданность главе клана?» – мелькнуло сомнение в голове Джессики. Но она скромно промолчала. А что отвечать? Действительно, разве она знает Дункана Маккоула, ставшего ей загадочным образом мужем. Да и вообще она не знает целый мир, в котором очутилась! Ее представления о Средневековье складывались только из книг. А сейчас она перенеслась на сотни лет назад и стала обитательницей замка Данноттар. Разве не чудодейство?!
Спасла Джессику в неловкий момент Гленна. Она заглянула в комнату Нормины и сообщила:
– Госпожа, теплая ванна готова,
Джессика, после слов служанки еще больше укуталась в плед, который ей Гленна и накинула, перед тем, как стала готовить ей воду для купания. Она была все еще в насквозь промокшей ночной сорочке, с влажными волосами и босая. Гленна подала ей совсем простого кроя кожаную обувь, вероятно, домашние башмаки, настолько незамысловато сшитые, что различия левого и правого башмака не наблюдалось. Джессика взглядом отблагодарила ее, еще раз взглянула на спящую Нормину и, покидая убогую комнату горничной, наконец, ответила Иэгэну:
– Я буду рада вашим молитвам о скором и благополучном возвращении в свои владения Дункана Маккоула.
– Надеюсь, Всевышний услышит их, и в следующее отсутствие вашего мужа по той же причине эти молитвы мы возносить будем с вами вместе.
Когда Джессика Паркенс с помощью Гленны привела себя в надлежащий вид, ее посетило желание остаться в своих покоях и поразмыслить о своем положении наедине. Подумать о своих последующих действиях и возможностях. Она спокойно сказала о своих намерениях никуда не идти служанке.
– Леди, боюсь вы совершите ошибку таким образом, навлекая гнев сэра Ричарда. Это жуткий человек! Остерегайтесь его, госпожа!
Гленна не покинула ее, а осталась в ожидании ее дальнейшей воли, в надежде, что леди все же передумает.
«Наверно, Гленна права, обитатели замка уже успели узнать его получше, нежели я. Не стоит мне скрываться от всех, давая повод думать, что испытываю страх или усталость! Я должна знать, все, что происходит вокруг! Завести знакомства со всеми обитателями крепости, неважно челядь это или кто-то из знати, простой крестьянин или путник. Кто-то же прольет свет на мое невероятное перемещение во времени! Ночами у меня будет время все обдумать!» – она кинула взор на свою застланную и теперь пустевшую кровать.
Она вдруг вспомнила последнюю ночь… Краска смущения залила ее лицо. Как же сталось, что эмоциональная пытка обернулась в сладостную дрожь? Не Дункан ли является чародеем и колдуном?! Почему она до сих пор не может выкинуть воспоминания о его настойчивых и смелых ласках из своей головы? Как ему удалось пробудить в ней страсть и ответное желание? Дункан… Дункан Маккоул… Он открыл ей завесу в мир райских наслаждений и незабываемых услад, вопреки ее разуму.
Джессика величественно спустилась со ступеней, ведущих в трапезный зал. И была разочарована увиденным: Ричард Маккоул вальяжно раскинулся поперек подлокотников массивного господского стула-трона и метал дротики в установленную слева от обеденного стола мишень. Совсем еще юный паж, был всегда наготове – падать новую партию снарядов. Рядом сидело пару рыцарей-молодчиков из окружения Ричарда, во всю уплетавших поданные яства. «Хороши манеры! Не дождавшись даму…»
– Леди Равенна! Рад, что вы все же решились присоединиться ко мне! – высокомерно отметил ее приход Ричард, не скрывая своего торжества.
Он таки оставил свое праздное занятие и даже удосужился подать ей учтиво руку, усадив за место подле себя.
Воодушевленный смиренным поступком супруги брата, Ричард великодушно приказал прислужнику:
– Стоит пригласить к столу Локсли, на пиршестве ему было уже лучше. Пусть хлебнет с нами виски за супругу Дункана и мое назначение господства в Данноттаре! Ему пойдет на пользу.