Я не якудза

Gokudo Yakudzaki

— А вечеринка — то набирает обороты, — улыбнулся Цкуру.

— Я не буду, — сказала я.

— Кто не пьет, тот здоровым помрёт. А в итоге все — умрём, давай бутылку мне, — ответил Орибэ.

Сделав три глотка, он протянул бутылку Цкуру. Через пару минут у ребят начался бурный разговор.

— Мы, наверное, отплыли 900 метров от берега, — икнул Орибэ.

— Тут всего 90, - усмехнулся Нибори.

— Пацаны, смотрите, что я у деда взял, — Цкуру достал складной нож из кармана. — Тут гравировка моего клана и фамилии. Именной нож. Дед им столько бандюган уложил.

— Прям,

Брюс Ли, — недовольно фыркнула я.

— А чем я хуже? — Цкуру встал.

— Всем.

— Ребят, успокойтесь, мы с Орибэ плавать не умеем, — Нибори начал беспокоится.

— А что же ты умеешь? — Я смотрела Цкуру в глаза.

— Орибэ, бутылку, — друг дал ему её.

Цкуру ударил себя по голове, но бутылка не разбилась.

— Чёрт! Она какая-то…

— Не она, а ты! — Я тоже встала.

— Цкуру, а вы вчера с Тихиро хорошо спали? — Усмехнулся Орибэ.

— Да, а что? — Цкуру шатало.

— Бро, сядь, иначе в воде окажешься, — сказал Нибори.

— И, как? — Орибэ сделал глоток.

— Нормально, — Цкуру подошёл ко мне, чуть не упал в воду, Нибори держал его.

— Отойди от меня! — Крикнула я.

— Мы обнимались всю ночь! — Цкуру повысил голос.

— Не неси чушь! — Я хотела одёрнуть его.

— Молчи, женщина! — Крикнул Цкуру.

— Да пошёл ты, — я откинула его руку от себя.

— Тихиро, ты моя Мадонна! Мой свет и тьма! Моя любовь! Радость моя!

— Понеслось, — вздохнул Нибори.

— Обними меня, — Цкуру навалился на меня.

— Целуй её, — крикнул Орибэ, и достал телефон.

— Любимая, — Цкуру давил на меня своим телом.

— Иди отсюда, свинья! — Я оттолкнула его ногами, он упал в воду, и нечаянно зацепил лодку лезвием ножа.

— Египетская сила, мы тонем! — У Орибэ началась паника.

— Все крысы бегут с корабля, — крикнул Цкуру из воды.

— Вот же зараза! Я плавать не умею, — Нибори растерялся.

— Без паники, вода холодная, освежает — засмеялся Цкуру.

В итоге мы все вчетвером оказались в воде. Было неглубоко, я вытащила Нибори на другой берег, а Цкуру спас Орибэ.

Мокрые, замёрзшие и голодные, мы ждали помощи. Все трое друзей уже протрезвели, и начали воспринимать происходящее, как оно есть. После такого похода, я заболела. Меня положили в больницу. Я не видела отца десять дней, у меня была пневмония, температура держалась семь дней. Только на 15 — тые сутки мне стало получше.

После успешной сдачи экзаменов, я поступила на юриста. Отец решил отметить это событие. Нас и ещё двух человек пригласили на японскую чайную церемонию. Отец сказал, что на ней будет человек, с которым он хорошо знаком. У него есть сын, мой отец хотел, чтобы мы с ним познакомились. Церемония проходила в "чисто" японском стиле. Поэтому мы вместе с отцом надели кимоно. Моё было розовое с сакурой и лепестками. У отца чёрное с иероглифами, самураем и катаной.

Мы приехали к чайному домику в шесть вечера. Хозяин дома любезно встретил нас у ворот. Первые гости прибыли на десять минут раньше. Приняв лестные слова в свой адрес, нас запустили во двор. На лавочке сидел Цкуру со своим отцом.

Я была в шоке, но на это не было времени. Вместе с другими гостями мы пошли по узкой тропинки.

Дойдя до деревянной калитки, хозяин дома открыл её. Я увидела блестящие от воды чёрные камни. Затем мы прошлись по саду, в котором было много красивых цветов, сакура только начала раскрывать свои бутоны. Хозяин дома сделал мне комплимент, моё кимоно было подобрано со вкусом, к сегодняшней церемонии. Сев на скамейку мы наслаждались пейзажем и чистым воздухом. Затем мы убрали циновки на место, и пошли к другой калитке. Хозяйка открыла её и поприветствовала нас. На ней было красное кимоно с белыми цветами. А на её муже синие с журавлём. Гость, который стоял первым был важным. Это был мой отец!

После знакомства мы все обратно пошли к скамейки, чтобы немного отдохнуть. Хозяйка зашла в дом. Мы шли к чайному домику. Остановившись, хозяин дома предложил нам помыть руки из цукубаи. (Цукубаи — небольшой традиционный японский бассейн, в основном ритуального назначения. Цукубаи изготавливаются обычно из цельного камня и носят культовый характер. Каменные чаши бассейна могут украшаться иероглифами и религиозными символами. Вода поступает через бамбуковую трубу какэи.

Цукубаи снабжаются специальными деревянными ковшиками цукубаи-бисяку).

Сначала нужно взять в правую руку ковш и обмыть левую руку, затем наоборот. Это символизирует очищение души. Потом надо снова взять ковш в правую руку и нались в левую ладонь воды, чтобы ополоснуть рот. А затем обмыть водой из ковша его рукоятку.

После всех процедур, мы пошли к месту, где нас ждали. Хозяин дома сел на корточки, и тихо открыл дверь в дом.

Главный гость (то есть мой отец) зашел первый, затем отец Цкуру. Хотя они были двумя важными персонами этой церемонии, роль "главного" выпала моему отцу. Посередине комнаты висел свиток токонома. Рассмотрев чайную утварь, к нам зашла хозяйка. Она принесла сладости. Их едят, когда ждут чая, который хозяйка приготовит. Она принесла в комнату всё необходимое для приготовления чая.

Цкуру первый потянул руку к сладостям, отец Цкуру ударил его по руке, и вежливо извинился перед моим отцом. Ничего не сказав, мой отец вежливо улыбнулся. Я впервые увидела его положительные повадки.

Когда вся утварь была собрана, хозяйка поклонилась нам, мы ответили взаимным поклоном. Сидя в японской позе на корточках, она начала приготовление чая.

Достав из кармана кимоно салфетки, мой отец взял кусочек сладостей, обтерев палочки, он передал сладости отцу Цкуру.

Когда очередь дошла до сына Тикары, тут начался очередной аттракцион. Он неудачно достал салфетки, и они все разлетелись по полу.

— Извините, — неловко сказал Цкуру.

Поднявшись с пола, он собрал все салфетки и сел обратно.

— Поменяй их, — сказал Тикара, обращаясь к сыну.

— У кого?

— Попроси хозяина дома, его зовут Акихиро — сан.

— Понял! — Цкуру начал подниматься. — Акихир…, - в этот момент его левая нога наступила на подол кимоно, и Цкуру упал на пол. Он задел горячий чайник и сам чай в посуде, который оказался на полу. — Больно! — кипяток попал на руку к парню.

— Что же от тебя одни неприятности! — Тикара поднял своего сына, и низко поклонился.