Я никому не скажу
Шрифт:
Назавтра я ждал Катю долго и все-таки дождался. Но она опять была с подругой. Поэтому я сначала направился за ними. Они дошли до ближайшего супермаркета, на крыльце которого распрощались, подруга продолжила путь по улице, а Катя проследовала в торговый зал. Я держался метрах в трех от нее, и она меня не видела. Она взяла какие-то йогурты, покрутила в руках большую шоколадку, но положила ее на место. Я прошел следом и захватил эту шоколадку. Правда, денег у меня с собой не было… Потом мне стало не по себе – вдруг Катя все-таки не захочет разговаривать. Но эту мысль я отмел. Взял еще бутылку вина, слабого какого-то, как девчонки предпочитают, засунул
– А у вас малолетки шоколад тырят. Вон он в капюшон спрятал и еще… я видел!
Мужик-охранник метнулся к этому бедолаге, а я спокойно вытащил Катю к выходу.
– Ты сдурел? – выпалила она. – Я не заплатила.
– Ничего, не разорятся. Кстати, здравствуй.
– До свидания, – отрезала она и отправилась обратно на кассу – платить.
Зануда. Я думал, ее это развеселит. Но ничего не оставалось, как подождать.
– Что тебе надо? – спросила Катя, вернувшись и осознав, что я не ушел и не собираюсь.
– Поговорить.
– О чем?
– Ну, может, не здесь? Может, хоть на улицу выйдем?
Мы вышли на улицу. Перед супермаркетом была маленькая детская площадка. Я сел на край карусели и достал из-под куртки шоколадку:
– Держи. Ты такую хотела?
– Так это ты специально на кассе устроил? Я еще удивилась, зачем пацан себе в капюшон «Сникерс» положил.
– По-моему, это смешно.
– А по-моему, нет. У него теперь проблемы.
– За батончик? Я тебя умоляю. Погрозят пальцем и отпустят. Бери.
– Сам ешь.
– Я такое не ем.
– Тогда верни в магазин.
Я разозлился. А она тем временем посмотрела куда-то мимо.
– Ладно, я понимаю, о чем ты хотел поговорить. Так вот… Это был заскок. И вообще… Ты уже большой мальчик, сам знаешь, что постель – не повод для знакомства. По крайней мере, я повторения не хочу. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство?
Лучше бы она меня ударила. Я встал, бросил шоколадку в урну, достал бутылку и отправил туда же. Шагнул к Кате, взял за воротник пуховика, подтянул к себе и поцеловал. Не знаю зачем. Никогда раньше не целовался от злости. И она ответила, и губы у нее были такие… особенные, как в прошлый раз… Она стояла и держала между нами эти свои дурацкие йогурты, все четыре штуки, поэтому прижать ее к себе полностью я не смог. А потом она вдруг вывернулась, шагнула назад и улыбнулась.
– Серьезно, я не хочу продолжения.
И ушла. Я сел обратно на карусель. А хотелось побежать за ней. Но смысл делать это, когда тебе всё так четко дали понять?
Она
Да, то, что я прихожу в норму, было слишком поспешным выводом. После разговора у супермаркета я это поняла. Уходила почти бегом, чтобы не обернуться и чтобы Андрей меня не догнал. Заворачивая в арку, поскользнулась, грохнулась на свои же йогурты, один стаканчик раздавила так, что йогурт растекся по пуховику. Тогда и заревела. Это уже вошло в моду – реветь из-за Громова. Сидела на снегу и слезы размазывала. Но зачем он так со мной?
Ведь ясно же было, почему он подошел. То есть сначала, в супермаркете, я чуть дар речи не потеряла: он хочет о чем-то поговорить. Ну как отказать-то? Пусть я и решила с ним не связываться. Но
От этого было еще противнее. Он меня не любит, но ему удобно. Очень по-мужски. Поэтому я не дала ему заговорить. Не чувствовала в себе уверенности, что откажусь, даже расстроенная и злая…
А он полез целоваться. Боже мой, ну целуется-то он зачем так, что сразу ни рук, ни ног не ощущаешь? Но у меня хватило духа уйти. Да, я дура, но воспринимать меня как девочку по вызову я ему не дам. Пусть ищет других, благо желающих в достатке…
Счищая дома йогурт с пуховика, вспоминала ту ночь. Точнее, вечер. Андрей уснул, а я на него смотрела. Нелогично это было – выпила я, а отрубился он. Но во сне он выглядел как раньше, в школе. Наверное, из-за того что расслабился. Днем же постоянно был какой-то напряженный. И ушла я быстро, потому что понимала, что полежу еще, посмотрю и разочароваться как-то не получится. А я же за этим явилась. Запретный плод, как известно, сладок, а достанешь – и чаще всего понимаешь, что тянуться не стоило. На это я рассчитывала, а не на то, что он и дальше мне мерещиться будет. И сниться. Только теперь уже я могу не фантазировать, а вполне конкретно вспоминать.
На следующий день я решила выбивать из себя Громова другим путем. Клин клином. И попросила Стаса себя проводить. Тот очень обрадовался. Совсем другое дело: я человеку не по барабану, у него чувства. А не так… Вот тебе шоколадка, и… Черт, все равно все мысли сворачивали не в ту сторону.
Мы пошли со Стасом, как в тот раз с Андреем, пешком. Разговаривали о зачетах и о преподах. В общем, это было даже не свидание. Стас мне показался скучным. Но опять же, одна прогулка – не показатель. Андрей в прошлый раз вообще всю дорогу промолчал.
Ближе к дому я задумалась: а зачем было ту шоколадку красть? Не проще было купить? Ну да, у него могло не быть денег. И в прошлый раз на водку – тоже. Но я же помню, что у него и семья непростая. Отец – бизнесмен. А мама приходила в школу, когда шли футбольные матчи, я ее видела, потому что тоже ходила на стадион. Она приезжала на собственной дорогой машине. И одета была не в ширпотреб. У мальчиков из таких семей деньги есть всегда. Уж на шоколадку – точно. Тут мне в голову пришла мысль, что, если парень из обеспеченной семьи, а денег нет, возможно, он употребляет наркотики. Я и доказательства сразу нашла: худой, нервный, голодный… Может, у него и следы на венах, я же у него дома не приглядывалась, а при дневном свете его руки всегда закрыты одеждой. Вот только этого и не хватало…
– Кать, ты о чем думаешь? – спросил Стас.
– О зачете, завтра уже.
У дома он попытался меня поцеловать, но я увернулась. Типа на первом свидании не целуюсь.
На подготовке к зачету удалось сосредоточиться, только собрав всю силу воли.
Сдала отлично. В универе искала глазами Андрея. Как бы убедиться, что все в порядке, он понял, что я его послала, и не переживает. Не хотелось, чтобы переживал. А может, наоборот, хотелось. Если бы он переживал, это могло значить, что я ему тоже понравилась. В общем, я запуталась и не знала, чего желаю. Но и не увидела его.