Я Обещаю
Шрифт:
— А что случилось с ребенком?
– на этот раз спрашивает Дик.
Они не собираются сдаваться.
— Я не знаю...
— Чушь собачья!
– огрызается он, прерывая меня.
Поднимаю руки, не желая видеть, как он страдает из-за этого. Из-за того, что я сделал.
— Это сто процентная правда, Дик. Я никогда не спрашивал, ясно? Я был ублюдком и никогда не интересовался, что случилось с ней или ребенком. А она никогда не предлагала никакой информации. Черт, насколько мы знаем, он принадлежал Дэвиду. Я так и не смог спросить, как долго они с Илаем трахались.
– Он
Остин фыркает, глядя в пол. Ее водянистые глаза не могут встретиться с моими.
Я ненавижу это выражение лица. Слишком много людей заставляли ее чувствовать себя так - обиженной. Преданной. Я люблю, когда она поднимает подбородок. Когда она смотрит мне в лицо и бросает вызов.
Остин испускает долгий вздох, а Дик просто стоит на месте. Не говоря ни слова, она поворачивается и идет вверх по лестнице на чердак.
— Остин..., - окликаю я ее, но Дик снова прерывает меня.
— Почему ты мне не сказал?
Как я должен был объяснить своему лучшему другу, что другой наш лучший друг трахает девушку, в которую он влюблен, и она беременна? Возможно, от ребенка его лучшего друга?
— Потому что я знал, что ты любишь ее. То, что она была с Илаем и участвовала в аварии... это было слишком. Я не говорил ей, что нужно бежать просто так, чтобы через несколько месяцев оказаться втянутой в это.
— Вот почему она была так расстроена.
– Он вздохнул. — В тот день ты прогулял школу, прочитав письма, которые мы нашли на ноутбуке Джерролда. Остин остановила меня в коридоре школы и потребовала сказать, где ты был. Позже в тот день Бекки продолжала звонить ей. Когда она не отвечала, Бекки спросила, что мне известно. Я сказал ей, что мы нашли доказательства того, что ты не виноват в аварии. Брюс заплатил, чтобы убить тебя.
– Он покачал головой. — Она начала рыдать. Я подумал... Я просто подумал, что ей было стыдно за то, что она обвинила вас, как это сделали все остальные жители этого города.
– Его голубые глаза встречаются с моими. — Она не должна была позволять тебе брать на себя вину.
— Она была напугана. В ужасе. Может, я и был чертовски бессердечным ублюдком, но бедняжка не выдержала бы такого давления. Она не была акулой. И я не собирался позволить этому городу затащить ее на глубину и утопить.
После катастрофы подростки боялись меня. Их родители ненавидели. Все они хотели посадить меня в тюрьму. Я ни разу не возразил. Мой отец решил меня вытащить. Никогда не просил его о помощи. Я бы принял любое наказание, которое, по мнению суда, заслуживал в то время. То, что это был не несчастный случай, не означает, что я не виноват. Они все погибли по моей вине.
— Теперь ты защищаешь ее?
– спросил он, изогнув бровь.
Я развожу руки в стороны.
— Что ты хочешь от меня, Дик? Я не знал, что с нами будет. Просто сказал ей идти, и она пошла. У меня пропали три друга. Их не было в машине. Мы оба были в крови. Ей было больно, она рыдала, сидя посреди дороги.
– Он вздрагивает от моих слов. — Я бы справился со всем, что они собирались на меня вывалить. Она бы не справилась.
– Я перевел дыхание. — Сказал ей, когда мы пошли к Брюсу, чтобы забрать записи, которые
Он встает и поворачивается к двери.
— Дик...?
Он игнорирует меня, уходит и захлопывает дверь.
Я поднимаюсь на чердак. Сейчас середина гребаного дня, и я нахожу Остин лежащей в постели, уставившись в потолок. Ее одежда на полу. Я сажусь на край, спиной к ней.
— И долго ты еще будешь на меня злиться?
– Ненавидеть! Мы, наконец, добрались до хорошего места, а теперь вернулись к исходной точке. Коул Рейнольдс - гребаный ублюдок, каким и является.
Я поворачиваюсь, чтобы увидеть ее лицо.
Она сидит, ее зеленые глаза смягчились.
— Я не злюсь на тебя, Коул. Я злюсь на всех остальных в этом городе, кто отвернулся от тебя.
— Это не их вина.
Она кладет руку мне на плечо.
— И не твоя тоже.
— Остин...
— Нет, Коул. Что бы ни хотел сказать, ты можешь это забыть.
– Она поднимает руку и прижимается к моему лицу. — Я не думаю о тебе хуже.
Моя челюсть сжалась.
— Я шантажировал ее, чтобы она стала твоим другом. Твоим единственным другом в этом городе.
– Я не позволял никому подходить к ней слишком близко. Держал ее на очень коротком поводке. — Мы оба мошенники!
Она слабо улыбнулась.
— Я не злюсь ни на тебя, ни на Бекки. Мне жаль вас.
Я отстраняюсь от нее.
— Ты не должна меня жалеть. Ты должна меня ненавидеть!
Слезы наворачиваются на ее зеленые глаза.
— Почему ты так поступаешь с собой?
– спрашивает она. Я не отвечаю. — Когда же простишь себя и будешь жить дальше?
— Жить дальше?
– спрашиваю я, задыхаясь. — Мои друзья мертвы...
— Они не вернутся, Коул.
– Она мягко прерывает меня. — Мне очень жаль, что их больше нет. Но как ты можешь ожидать, что кто-то простит тебя, если не можешь простить даже себя?
— Мне не нужно их прощение, - прорычал я, поднимаясь на ноги.
Она встает на колени. Это похоже на тот случай, когда она узнала, что я не вел машину. Обнаженная на моей кровати, она смотрит на меня так, словно ей меня жалко. Когда я сказал, чтобы она убиралась к чертовой матери! Но она не ушла. Она осталась. Рассказала мне о том, что сделал с ней мамин парень. Вместо того, чтобы отвернуться от меня, она стоит на своем. Всегла готова бороться со мной. Это то, что я люблю и ненавижу в ней. Я ненавижу, когда меня загоняют в угол. Или когда меня толкают.
— Тогда чего ты хочешь?
Я провел рукой по волосам.
Хочу вернуть своих друзей.
Хочу, чтобы Бекки никогда не была замешана в этом.
Хочу, чтобы Киллан никогда не причинил тебе вреда.
Но ничего такого не говорю.
— Я... я не знаю...
— Что я должна чувствовать?
Это легко. Мои руки сжимаются в кулак.
— Ты должна меня ненавидеть