Я обвиняю!
Шрифт:
Стараясь добиться этой цели, хорошо и давно обученный искусству дезинформации Микола Лебедь заявил: «В связи с тем, что Москва повела широкую… кампанию вокруг батальона, я хочу подтвердить следующее: батальон не имел решительно никакого отношения к каким-нибудь террористическим актам во Львове и в других местах его расположения».
Выгораживая своего шефа, прикидывается невинной овечкой воспитанник Оберлендера и Шептицкого — Микола Лебедь, по приказу которого загублены тысячи польских и украинских крестьян на Волыни, который рекомендовал своим подчинённым сажать на кол каждого, кто откажется помогать ОУН. Подобные же версии пытался пустить в ход Юрко Лопа-тинский.
У немецкого
Пролетев над Украиной во мраке кровавых оккупационных ночей, нахтигальцы оставили после своих полётов неизгладимый, чудовищный след. Сейчас они чистят пёрышки, прихорашиваются на земле западных «демократий», но каждый из них не прочь по зову новых хозяев повторить такие полёты.
Вот почему следует перелистать эти грустные страницы истории минувшей войны, чтобы люди, жаждущие мира, знали повадки слуг ночи, участников операций «Мрак и туман», «Телефонная книжка» и других злодеяний.
Наступила осень 1960 года, и в газетах появились сообщения из Бонна, что притихший было в своём поместье Оберлендер собирается возглавить союз по борьбе с коммунизмом. Уже 26 октября 1960 года, как сообщило агентство АДН, Оберлендер встретился в Бад-Годесберге с бывшими активными гитлеровцами, политиканами из Христианско-демократического союза, вожаками фашистской студенческой организации, а также с представителями бундесвера, чтобы обсудить вопрос о создании неофашистской организации в Западной Германии.
Прошёл год.
24 октября 1961 года Оберлендер возобновляет в городе Фульде процесс против главного редактора антифашистской газеты «Ди тат» (Франкфурт-на-Майне) Эдварда Карпепштейна, который одним из первых выступил с разоблачением его деятельности в годы войны. Удачное для Оберлендера завершение процесса сулило ему возможность снова занять место в бундестаге вместо одного из посланцев ХДС, уходящего в отставку. 22 февраля 1962 года газеты сообщают о том, что престарелый канцлер Конрад Аденауэр послал Оберлендеру личное послание, в котором от своего собственного имени и от руководства Христианско-демократического союза выразил удовлетворение по поводу того, что якобы «Оберлендеру удалось добиться полной юридической реабилитации». Выражая надежду, что вслед за ней наступит «политическая реабилитация», канцлер Аденауэр просил Оберлендера, чтобы он в полную силу выполнил стоящие перед ним задачи «в рамках партии», и заверил его в своей «полной поддержке». Чего же ещё можно было ожидать от Аденауэра, который любыми способами помогал замести кровавые следы своего фаворита?
Имея такого высокого покровителя и заступника, Оберлендер расправляет плечи. В феврале 1962 года по поручению канцлера Аденауэра Теодор Оберлендер с дипломатическим паспортом отправляется за океан. 21 февраля агентство АДН сообщило из Бонна, что уже с 17 февраля Оберлендер пребывает с «тайной миссией» в Соединённых Штатах Америки. Во время пребывания в США, как следовало из этой информации, Оберлендер должен был прежде всего провести беседы с некоторыми эмигрантами из стран Восточной Европы. Целью его бесед должно было быть противодействие определённым реалистическим концепциям, обсуждавшимся в правительстве Кеннеди и касавшимся политики в отношении Востока. Среди собеседников Оберлендера предполагалось увидеть и бывшего польского премьера, «праведного христианина» Миколайчика.
Миколайчика нисколько не смущала
Находясь на американском континенте, Оберлендер неоднократно тайно встречался с вожаками бандеровцев и с украинскими националистами других направлений, которые отлично помнили своего шефа по организации кровавых действий батальона «Нахтигаль». Была достигнута полная договорённость относительно того, как впредь освещать его историю, чтобы уже никогда больше не разглашать секретов.
В совместных беседах Оберлендера с его воспитанниками из оуновских шаек был найден и главный козёл отпущения. Им оказался не кто иной, как шеф Станиславского гестапо и командир одной из групп фельдсгестапо гауптштурмфюрер СС Ганс Кригер, который попал в одну из тюрем Западной Германии.
На основании доставленных в США информаций Оберлендера одна из бандеровских газетёнок, выходящих в Торонто, «Гомін України», 14 апреля 1963 года пыталась его обелить.
Миссия Теодора Оберлендера за океан закончилась удачно, так как спустя приблизительно месяц после пасхального выступления «Гоміна України», 18 мая 1963 года, Польское агентство печати сообщило из Бонна: «В среду первый раз после долгого отсутствия появился в бундестаге скомпрометированный своим гитлеровским прошлым бывший министр западногерманского правительства по делам переселенцев Оберлендер. Он сел на скамью фракции ХДС, приветствуемый от имени бундестага председателем западногерманского парламента. Коллеги из фракции Христианско-демократического союза устроили ему горячую овацию…»
Но мы убеждены, что придёт время, когда суд истории воздаст должное Оберлендеру, Кригеру и всем тем, кто пытается ещё сохранить в тайне трагическую историю Вулецких холмов и другие кровавые дела прошедшей войны. Суд истории должен воздать и тем представителям церкви, под крёстным знамением которой вершили свои кровавые преступления фашисты.
«СОЛОВЬИ» ДАЛЬНЕГО ДЕЙСТВИЯ
Много пастырей божьих выпустил на стезю духовную митрополит Андрей Шептицкий за долгие годы пребывания главой униатской церкви.
Неподалёку от капитула, по улице Коперника, рядом с почтамтом, находилась главная кузница духовных кадров униатской церкви — Львовская духовная семинария. Некогда её заложил один из Габсбургов. Не только в сёла и города Галицин, Волыни, Закарпатья уезжали благословлённые митрополитом её выпускники-богословы, но и за океан, в далёкую Канаду, в Бразилию, в Аргентину, в Соединённые Штаты Америки— повсюду, куда нужда и безземелье загнали тысячи украинских эмигрантов. И там, за океаном, их настигала чёрная тень крыльев питомцев Шептицкого.
Апологеты митрополита в предисловии к «Альманаху украинских католических богословов», выпущенному ещё в 1934 году, писали: «Львовская духовная семинария — это орлиное гнездо…»
Красиво сказано, не правда ли? Мы же скажем, что из этого, как назвали его богословы, орлиного гнезда вылетали, скорее, чёрные вороны мракобесия и модернизированные гитлеровские «соловьи». Читатель, пожалуй, может усомниться в таком определении. Проследив жизненный путь одного из воспитанников Львовской семинарии, хотелось бы показать, кого на самом деле готовили в её стенах. Итак, познакомимся с одним из любимцев Шептицкого, Иваном Гриньохом.