Я объявляю войну
Шрифт:
К ним приближались Екатерина с Наташей.
– Так, ты посмотри, Наталья, они опять секретничают. Андрей, мы же договорились, - Екатерина в упор посмотрела на Андрея.
– Что вы ещё придумали?
– Да ничего, - сказал Андрей.
– Решали, на чьей машине ехать в Чкаловское.
– Держи, - она протянула Стасу лист бумаги, - телеграмма.
– Буду в Чкаловском в 7 вечера. Олег, - прочитал Стас.
– Отлично, - Андрей просветлел лицом.
– Едем встречать. Наташа, поедешь?
Наташа согласно кивнула.
– Зачем его встречать, сам дорогу знает, - заметила Екатерина.
–
– возмутился Стас.
– На попутках его обдерут, как липку.
– Вы же теперь миллионеры, - усмехнулась Екатерина.
– Поедем на моей машине, - сказал Андрей.
– А ты пока разведешь парилку: Олег с дороги, - деловито добавил Стас.
– А блоки?
– сурово напомнила Екатерина.
– Как раз собираюсь к дежурному, за БэТээРом.
Андрей поднялся, взял Наташу за руку:
– Пойдем, погуляем.
Как и позавчера, они поднялись в березовую рощу, Андрей, привычно чувствовал под левым локтем пистолет, правой держал за руку молчаливую и покорную Наташу. Кажется, что за плечами - огромная жизнь, думал он, столько всего было. Но вдруг открывается, что и впереди - снова огромная жизнь, будто ты перемахнул через горы и перед тобой - даль и опять надо вглядываться вперед и выбирать ориентиры. И сжимать оружие, черт бы его побрал. Почему так странно они встретились, почему вдруг стали близки и нужны друг другу, две одинокие человеческие песчинки в этом огромном мире, рассеянные во вpемени и пpостанстве, влекомые каким-то стихийным вихpем. Андрей расстелил ветровку, и высокая трава поглотила их.
Он молча гладил её теплые плечи, чувствовал её горячее дыхание у самых своих губ, она казалась ему маленькой и беззащитной...
Глава 18.
Олег Петрович Назаров записался у дежурного на завтрашний рейс, получил пропуск и вышел из приземистого здания диспетчерской службы. Военный "ИЛ-76", на котором он прилетел из Пушкина, стоял в длинном ряду таких же огромных серебристых птиц. Он не стал ждать летчиков - забот у них хватит на весь вечер - и отправился к стоянке машин.
Тугой теплый ветер распахнул кожаную куртку, надул её парусом: особый, аэродромный ветер, хозяин открытых пространств, с запахом травы и авиации.
Перед КПП Олег привычно перекинул в левую руку портфель - освободил правую для приветствия, потом, сообразив, что он в гражданской одежде, усмехнулся. Впрочем, в нем и без формы легко узнавался кадровый офицер: по выправке, походке, короткой стрижке и прокаленным от аэродромных ветров и солнца лицу и рукам. В свои 34 года он имел, с учетом войны в Афганистане, почти 20 лет военного стажа, и последнее время все чаще подумывал об увольнении в запас. Виктор Сметанин, штурман эскадрильи, с которым он прослужил бок о бок почти 8 лет, узнав об этом, заявил:
– Если подашь рапорт, я - следом. Меня тут ничего не держит.
За два часа, проведенные Олегом только что на борту самолета, в пассажирском салоне, наедине с собой решение это окончательно укрепилось. Под гул двигателей вспомнилась раздражающая суета и неразбериха последних недель, стычки с новым командиром, молодым новоиспеченным полковником. Олег считался самым опытным из командиров эскадрилий, однако сам он никогда занять место начальника не
Едва прибыл новый командир, начались реорганизации, проводились они быстро, но керосину в баках от этого не прибавлялось, полеты сокращались, летчики бродили между машинами и привычно ругали начальство.
Потом их переподчинили центру. Вначале офицеры обрадовались: может быть, теперь хотя бы зарплату во время выдавать станут, смеялись они, да и проверяющие будут наведываться пореже. Однако, после переподчинения изменения, если и произошли, то в худшую сторону: зарплату выдавали все с тем же опозданием, но зато военный округ, у которого раньше они были, как за каменной стеной, при распределении квартир и земельных участков перестал обращать на них внимание. После реорганизаций, в начале лета неожиданно поступила директива о передислокации части в Северо-кавказский военный округ. Это было, как гром среди ясного неба. Почти половина офицеров и прапорщиков была без квартир, комнаты и домики снимали в окрестных городках Ленинградской области, и очередной переезд снова отодвигал перспективу получения жилья в бесконечность.
– Передислокацию приказано провести скрытно. Поэтому тыловые подразделения и семьи предполагается отправить эшелонами, а боевые машины своим ходом ночью. Заодно выполним планы ночных полетов...
– докладывал новый командир на совещании.
– Как можно скрытно перебросить такую махину за 1000 с лишним километров, - раздраженно возразил Олег.
– Мы, конечно, ценим ваш боевой опыт, товарищ подполковник, но... Ведите себя посдержанней. Что вы конкретно предлагаете?
– Ничего, - сказал Олег.
– Просто все можно сделать без паники и по-людски. Съездить в Москву, доказать... Подготовить все на новом месте...
– Это демагогия и больше ничего. Отговорки, - перебил его командир.
А потом был звонок Андрея и телеграмма о гибели Игоря, надо было идти отпрашиваться на похороны. Поговорили с Виктором, решили, что новый командир двоих не отпустит. Виктор сразу же уступил, понимал, лететь должен Олег: когда-то именно он был с Игорем в одном экипаже.
Новый командир повертел в руках телеграмму, посмотрел на Олега.
– Вообще-то положено отпускать на похороны только близких родственников...
– начал он, но поглядев в глаза Олега, осекся и закончил: - Я конечно не возражаю... Только во вторник ночью ваша эскадрилья должна совершить перелет, вы понимаете...
– Сметанин, штурман эскадрильи, опытный человек, все подготовит. В понедельник вечером я вернусь. До перелета останется ещё сутки...
– Договорились. Меня уже не будет, я полечу с первой эскадрильей. Старшим остается начальник штаба. Вернетесь, все вопросы к нему...
"Давай, давай, лети, мать твою...
– , пробормотал Олег, покидая кабинет.
– Нам только спокойнее будет. Начальник штаба - свой человек".
На стоянке он издали заметил желтые "Жигули" Андрея. Задняя дверка распахнулись, и Стас втащил его в салон. Рядом с Андреем сидела незнакомая девушка. Андрей тронул машину с места.