Я один вижу подсказки 2

Красавин Никита

Он принял защитную стойку, но одна рука судорожно пыталась удержать вытекающий чёрный дым.

– Вот же ты чёрт... – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Почему же мне всё время кто-то мешает... Но ничего, я добьюсь своего...

Я не знал, чего ещё ожидать, но чувствовал – это ещё не конец. Франсуа явно готовил что-то грандиозное.

– Ты не убьёшь меня! Я НЕ УМРУ! – заревел он, подобно дикому зверю.

Куда делся тот учёный?

Мне стало не по себе. Даже то, что смог загнать

его в угол. Ко мне быстро пришло осознание – я слишком долго колебался.

Нужно добить его, пока есть возможность.

Только было уже поздно. Франсуа начал трансформироваться снова.

Новые отростки появились у основания его спины. Два уродливых нароста, быстро увеличивающихся в размерах. И ещё один – прямо на макушке.

Что за хрень? Что он пытается отрастить на этот раз?

Ответ пришёл быстрее, чем ожидалось. Франсуа действительно отращивал себе ещё одну пару ног. И вторую голову.

Это должно было выглядеть отвратительно, но странным образом сочеталось с его мускулистым телом.

Ха…

Словно какой-то безумный скульптор решил улучшить классическую статую, добавив ей лишние конечности.

На обеих головах выросли рога – белоснежные, контрастирующие с его угольно-чёрной кожей и кроваво-красными глазами.

Глядя на это существо, я с трудом мог поверить, что когда-то это был человек.

И это его изменил так навык? Второе пришествие Мамона?

Начал сам об этом задумываться. И понял вот что: мне бы не хотелось использовать такой навык.

Особенно, когда я смотрел на отвратительную трансформацию Франсуа. Он был невероятно силён – это было очевидно. Только какой ценой?

Можно ли вернуть себя обратно? Не внешний вид, а настоящего себя...

Навык, позволяющий стать кем-то другим, каким-то демоном... От одной мысли об этом меня передёрнуло.

– Хух... Как хорошо, что именно ты забрал этот навык, – пробормотал я себе под нос. Впрочем, это не помешало ему услышать.

– Что? – непонимающе переспросил он. Теперь его голос звучал из двух глоток одновременно.

– Не твоё дело... – начал я, но сразу осёкся. А вдруг это его дело? Поэтому продолжил:

– Ты что, глухой? Говорю, что мне повезло, что ты забрал этот навык себе. Мне бы не хотелось выглядеть так же...

Нужно уточнить: он не понимал, что это именно навык. Для него это была некая «сила», способность.

И ему не понравились мои слова.

Тотчас его четыре глаза уставились на меня с нечитаемым выражением. Затем...

– Издеваешься? – прорычал он, его голос дрожал от ярости. – Ты жалеешь меня? Это мне тебя жаль!

И тут я уловил странность.

Ему что, неприятно, что его жалеют?

Хм... Этим нужно воспользоваться. Нужно было действовать быстро.

–

О чём ты? – усмехнулся я, стараясь, чтобы голос звучал как можно язвительнее. – Что ты мне сделаешь, придурок?

Провокация – опасная игра, но сейчас это был мой единственный шанс. Нужно было вывести его из себя, заставить ошибиться.

– Ты ещё не понимаешь? – продолжил я, чувствуя, как каждое слово ранит его самолюбие. – Ты полный неудачник.

– Это я-то? – взревел он, его четыре руки сжались в кулаки.

– За что бы ты ни взялся – всё плохо, – говорил я быстро, не давая ему опомниться. – Ты взял больницу под контроль, но люди там умирали. Ты сам их убивал. Даже когда тебе дали добро на эксперименты с душами, ты ничего не смог сделать.

Я видел, как каждое слово било его. Вероятно, мои кулаки так сильно не ранили, как слова. Теперь я не мог остановиться.

– Реми... он отнял у тебя всё. Весь мир уничтожил, призвал врата ада... А ты радуешься тому, что какой-то хрен, Мамон, забрал у тебя последнее – твоё тело...

– Нет. Это не так. Это моя сила, – прохрипел Франсуа, но в его голосе уже слышалось сомнение.

– Нет, – покачал я головой. – Ты же сам сказал название: «Второе пришествие Мамона».

Я увидел, как понимание медленно проступает на его лице.

– А что это значит? Что твоё тело – всего лишь сосуд, через который Мамон придёт. Так ведь?

Франсуа молчал, но я видел, как дрожат его руки.

– Всё указано довольно прямо. И если у тебя есть хоть немного мозга, такой навык лучше не трогать.

Я специально сделал паузу.

– Так что пошёл ты, Франсуа. Ты снова облажался...

Эти слова стали последней каплей.

Он взревел как дикий зверь, теряя рассудок:

– Граргх!

Хорошо было видно, как ярость застилает его глаза, вытесняя всё остальное. Его огромное тело затряслось от гнева.

Я прошёлся по всему – по его жизни, достижениям, вспомнил каждую его неудачу. И, наконец, добил:

– Ты лишь никому не нужное ничтожество...

Да, сражаться можно не только руками. Иногда слова ранят глубже любого клинка. Мне нужно было вывести его из себя, заставить потерять контроль.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – взревел Франсуа.

Его глаза, все четыре, налились кровью. Вокруг них появились трещины, словно сама плоть не могла сдержать бушующую внутри ярость.

Это зрелище испугало бы кого угодно, но не меня.

– Хочешь убить меня? – крикнул я с ухмылкой. – Тогда догони!

Сделав это, я резко присел.

Нет, не чтобы отдохнуть. Нужно было собрать все силы для прыжка.

Я готовился к высокому прыжку, чтобы забраться на вершину по стенам внутренней части горы.