Я один вижу подсказки 3
Шрифт:
Служанки изумлённо переглянулись.
Хоть они и были прислугой, но жили под одной крышей как большая семья. В отсутствие телевизоров единственным развлечением были сплетни и семейные разборки.
А так как главной занозой в семье был Алексей Некрасов, то его и обсуждали чаще всего.
Марфа покачала головой. Она-то знала, что за шалостями Алексея всегда скрывалось что-то большее.
И всё же они не могли пропустить такое заманчивое событие. Поэтому побросав все дела, начали
***
ТУК. ТУК. ТУК.
В дверь кто-то громко стучал.
Говорят, по силе удара можно определить физические параметры человека. И сейчас кто-то колотил так, словно за дверью топталось стадо слонов.
Кого ещё там принесло?
– Алексей Николаевич Некрасов, – раздался строгий голос матери. – Если ты сейчас же не откроешь, мы снимем дверь с петель. И больше не поставим. Двери нужны только адекватным людям, а больным они ни к чему...
Ах... Это была моя любимая матушка. И, как всегда, всё начинается с угроз.
А ведь как хорошо всё было.
За эти три для многое понял. В основном поменял мнение о достигаторстве.
Больше не нужно постоянно ставить цели, к чему-то стремиться. Не нужно ни с кем конкурировать. Бежать, бежать в этой бессмысленной гонке. До самого гроба.
Я спал целых три дня. Обычно я бы почувствовал боль – ну какой нормальный человек может спать так долго? Раньше мне и тридцати минут не хотелось лежать без дела. Я вскакивал и всегда чем-то занимался.
А сейчас? Я чувствую себя прекрасно.
Дзынь!
Вдруг мои размышления прервал странный звук, будто что-то сломалось.
Что? Оставьте бедную дверь в покое...
Я всё же использовал её для входа в прихожую. И вот кто-то снял дверь. Она с грохотом упала на пол прямо в моей комнате.
Бум!
А затем вошла она. Моя мать. Элегантное лицо. Я был сильно на неё похож. Такие же чёрные волосы, только вот глаза у нас разные. Её серые, почти сияющие глаза с раздражением смотрели на меня.
– И долго ты будешь тут валяться?
На ней было простое, но элегантное серое платье. Домашний тип, я бы сказал.
Что тут скажешь?
У меня довольно молодая мама. И весьма бойкая со мной. Она никогда не давала мне «пощады». Даже отец был более снисходительным. Он меня больше уважал, чем мать.
– Я отдыхаю.
– Три дня? Это уже ни в какие ворота. Ты должен был увидеть мать, поесть. Потом увидеть отца.
Именно в таком порядке. Хотя голова отца тоже выглядывала из дверного проёма. В роде Некрасовых главная – мать. Особенно в вопросах «воспитания» непослушных детей.
– Я потом поем.
– Потом? – Мать была в ярости. –
Я посмотрел. Вроде всё нормально. Лежу, конечно, в неподобающем виде. В одних шортах, на белых простынях. Оголённое тело. Накаченная грудь, мускулистые руки и пресс.
Хм... Выгляжу неплохо.
Однако мать, похоже, видела совсем другое.
– Весь исхудал, – таково было её замечание.
И, честно говоря, это никак не соответствовало действительности. Где она худобу увидела? Это мышцы воина.
– Я не хочу вставать.
Со мной больше не церемонились. Мать любила нарушать мои личные границы. Она схватила меня за ногу и потащила с кровати.
И тут я понял, насколько она серьёзно настроена, когда приземлился задницей на пол.
Что ж... видимо, сегодня поспать не получится...
– Ладно... Иду.
Поднимаюсь с пола. Первым делом обнимаю маму. Она не ожидала такого хитрого хода, поэтому растерянно надула губы.
– Я дома, всё хорошо.
Мне уже несколько раз приходилось это повторять, но, похоже, они до конца не осознавали.
– Рада, что с тобой всё в порядке.
Она сказала без сарказма, с чуть покрасневшими глазами.
– Так вы вернёте дверь?
Её брови поднялись от удивления, будто её провели.
– Нет. Будешь спать так.
Вух… Как же с ними тяжело говорить. Даже тяжёлый вздох не помог успокоиться. А почему?
Дверь, закрывающаяся на щеколду, была одной из моих побед. А теперь её у меня отняли, ироды.
Впрочем, матери всё равно. Она просто начала говорить о своём. Тут же появился отец.
На нём строгий аристократический костюм: идеально отглаженный пиджак тёмно-синего цвета, белоснежная рубашка и шёлковый галстук.
В руках – свежий выпуск газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Он часто читает новости «нашего» города, хоть мы и живём довольно далеко от него, но всё же в черте. По крайней мере, можно быстро добраться.
– Доброе утро, отец...
Он что-то буркнул в ответ, но мне было тяжело разобрать из-за «шума», исходящего от матери. Нет, он не обиделся, просто не слишком умеет проявлять эмоции.
То, что он стоит рядом и слушает наш разговор с матерью, уже много для него значит. Хотя всё время делает вид, что листает газету.
Спустя несколько минут, мне все же удалось вытащить их из моей комнаты. Не люблю, когда там толпиться народ. Всё же это что-то личное.
В коридоре стояли слуги, которые при моём появлении поклонились:
– Приветствуем Милостивого Сына Рода!
Только Марфа не кланяется. На самом деле она мне как бабушка. Именно она в основном занималась мной в детстве: одевала, мыла, кормила.