Я один вижу подсказки 8
Шрифт:
В итоге покупаешь и колбасу, и хлеб, и сыр. Выходишь, проходишь пару метров… и начинает лить как из ведра. Огромными каплями, каждая из которых пробирает до костей.
Ты бежишь, но уже поздно. Майка, штаны – всё, вплоть до трусов, насквозь мокрое. И в голове одна мысль:
«Жадность фраера сгубила…»
Вот таким человеком был и я.
Первое копьё попыталось пронзить плечо. Не получилось, броня выдержала. Только удар всё равно сбил меня с небес. В прямом и переносном смысле.
Я рухнул вниз. Но
Копья сыпались одно за другим. Всё, что я мог сделать, это отбивать их мечом, рукой или встречать телом. Но каждая атака пробирала до самых костей. Это было слишком чудовищно.
А Колобку было плевать. Он лишь приближался, стремясь раздавить меня. Тогда решил атаковать снова. Снова вспышкой света.
Колобок оказался бессилен. Ещё один разрез, и его вновь раскромсало надвое. Копья исчезли. В этот раз я не стал охотиться за кристаллом, хотя внутри появился новый.
Нет. Сейчас это время стоило потратить на побег. Я взмыл в небо и умчался прочь. Летел изо всех сил, но это не особо помогало.
Примерно на середине острова снова появились эти надоедливые копья. На этот раз они явно точечно нацелились на меня. Они, наверное, подумали, что моя задница – это игольница.
Каждое попадание было чертовски болезненным, и я не мог позволить себе долго их терпеть. Всё зависело от шинсу. А моя шинсу по сравнению с Колобком, это капля в море. Разница слишком велика.
Мне срочно нужен был способ сбежать. Вот бы сейчас артефакт телепортации… Жаль, что у меня ничего такого не было.
Зато была другая идея. И подсказка пришла даже не от Всеведущего, а от Падшего Рассвета.
– Используй вторую атаку. Только для защиты.
Звучало разумно. Призвать чёрную дыру над головой, как зонтик, – пусть укроет меня от всех атак. Всё же аналогия с дождём тут уместна: от ливня спасает зонт.
Взмах!
Не раздумывая, я взмахнул мечом. Светлая атака сменилась на тёмную. А тёмные мысли приняло на себя второй поток сознания.
Ментальная отдача была сильной. Впрочем, эффект того стоил. Чёрная дыра развернулась над моей головой, пожирая копья одно за другим.
А я, не теряя ни секунды, мчался прочь. На окончательный побег ушло около пяти минут. Когда покинул пределы острова, позади раздался лишь яростный, полный бессильной злобы рёв:
– ГРААААРГХ!
***
Ранее…
В тёмном подвале одного из зданий на Восьмом Острове. В центре круглой формации, сидела красивая, хрупкая азиатка.
Её нежное лицо оставалось бесстрастным, но внимательный взгляд следил за всем, что происходило вокруг. В этом ей помогал артефакт – «глаз», парящий на острове и охватывающий происходящее с разных ракурсов.
Алексей Некрасов безошибочно понял, кто стоял за всем этим. Мэй Юэлин. Однако хрупкость
Чжань Фанвэй был для неё не просто старшим товарищем по школе. В самые тяжёлые моменты он был рядом. Поддерживал, когда у неё опускались руки, заставлял смеяться, когда мир вокруг терял краски.
Он стал для неё опорой, незыблемым столпом, на который можно было положиться. И только после его смерти она осознала: человека, подобного Чжань Фанвэю, в её жизни, скорее всего, больше не будет.
Гнев захлестнул её. Она не нашла другого выхода, кроме как осуществить кровную месть. Алексей Некрасов должен умереть. Этот грязный выродок не заслуживает жизни.
Призвать стража любого острова было несложно. Главное, правильно сформировать «зов» и подкрепить его человечиной.
В порыве безумия она принесла в жертву половину останков своего любимого старшего брата. В тот миг ей казалось, что он сам хотел бы этого.
Возможно, это была лишь иллюзия, но одно она знала наверняка: Чжань Фанвэй никогда бы не позволил ей жертвовать собой.
И всё же она пошла до конца.
Теперь оставалось только ждать. Сидеть у сокровищницы и терпеливо предвкушать смерть Алексея Некрасова.
Однако он всё не выходил. Ни через день, ни через два. В какой-то момент Мэй Юэлин даже отчаялась, а затем исчез и сам страж. Его время было ограничено, и, потеряв интерес, он просто растворился.
Тогда ей пришлось вызвать его снова, используя вторую часть Чжань Фанвэя. Теперь он был использован полностью, без остатка. Она не оставила себе ни единой частицы.
Нельзя сказать, что она не осознавала всю безрассудность этого поступка. Она корила себя. Она понимала, насколько это глупо. Только остановиться, трезво оценить происходящее она уже не могла.
В её голове звучала одна мысль:
«Если я зашла так далеко… Разве могу я остановиться здесь?!»
Ответ всегда был один:
«Нет!»
И когда спустя десять дней тот наконец вышел, она не сразу его узнала. Ей показалось, что перед ней существо на стадии Неба.
Оно было невероятно сильным. Достаточно одного удара, чтобы рассечь стража Восьмого Этажa. А его уникальный меч, его броня… Всё это должно было принадлежать ей.
Увидев эти сокровища, Мэй испытала ментальный удар. Это было похоже на жестокую несправедливость соревнования, где первое место по праву должно было достаться ей. Она работала ради этого. Она трудилась.
Но вдруг появился незнакомец, сломал все правила, просто украл золотую медаль и, что хуже всего, нацепил её на себя.
Такое поведение Алексея Некрасова лишь подлило масла в огонь. Ненависть к нему стала безграничной. Вместе с ней пришло и другое чувство – бессилие.
Потому что, в конце концов, ему удалось сбежать.