Я одна, и мне по…

ДеПауло Белла

Теперь вы видите, каким может быть беспристрастное заключение – вовсе не таким, какое бы хотела получить фармацевтическая компания. На самом деле произошло следующее: из тех, кто принимал «Шамстер», примерно половина его не переносит, перестает принимать и в итоге чувствует себя хуже, чем те, кто вообще не принимал препарат. Люди, которые начали принимать «Шамстер» и бросили его против своей воли, тоже в результате чувствуют себя хуже, чем те, кто вообще не пил этих таблеток. В действительности, если взять средний результат по трем группам людей, которые принимали «Шамстер» хотя бы какое-то время, получится 3,0. Это ниже, чем у той группы, в жизни которой никогда не было никакого «Шамстера» – 3,2.

Вы не можете просто сказать, что «Шамстер» «делает» людей счастливее.

С точки зрения этики, нельзя предположить, что, если большее количество людей начнет принимать «Шамстер», то они почувствуют себя гораздо лучше, и Управление по контролю за продуктами и лекарствами никогда не позволит никакой компании сделать такое заявление. Почти половина людей из тех, кто начал принимать лекарство, почувствовали себя настолько хуже, что просто не могли продолжать его прием. Другие начали его принимать, не смогли продолжить лечение и тоже кончили гораздо хуже, чем те, кто вообще не пил «Шамстер».

Тем не менее, вы можете предположить, что вы-то перенесете лекарство. У вас есть уверенность, что, если вы подпишитесь на прием препарата, вы не бросите его принимать, и никто у вас его не отнимет. У вас нет никакой прочной научной базы для такого оптимизма, и вы никак не можете контролировать, будет ли у вас препарат постоянно в доступе. Несмотря на все это, у вас есть хорошее предчувствие по поводу вашего будущего на «Шамстере», поэтому вы начинаете его пить. Представьте, что вы окажетесь в группе с наилучшим результатом, в той, где люди начали принимать «Шамстер» и остались на нем. У них средний уровень счастья составляет 3,3. Сравните этот показатель с уровнем тех, кто никогда не принимал «Шамстер» – 3,2. С точки зрения статистики, в вашей группе результат лучше. Но если подходить с точки зрения реальности, то разница в одну десятую балла при четырех-балльной шкале едва ли может указывать на то, что «Шамстер» изменил вашу жизнь. Если вам пришлось бы просто выдать каждой группе по наклейке, обозначающей уровень счастья (как это было при первоначальном выборе), она всякий раз была бы одной и той же. Средний результат в каждой из групп ближе к уровню «довольно счастлив» (3), чем к любому другому.

Даже если бы разница между группой, принимающей лекарство, и группой, не принимающей лекарство, была бы более ощутимой, все равно нельзя было бы с уверенностью сказать, что «Шамстер» делает людей счастливее. Это происходит потому, что люди, которые подписались на эксперимент с «Шамстером», были изначально другими по сравнению с теми, кто отказался от препарата. Возможно, те, кто пил «Шамстер», были счастливее тех, кто его не принимал, еще до лекарства и, принимая его, ничего не добавили к своему уровню счастья. Если так, то «Шамстер» не сделал их счастливее – они уже и так были счастливее.

Если бы исследование было лучше организовано, люди бы случайным образом разделялись на тех, кто будет пить лекарство, и тех, кто не будет. У них бы не было выбора. Тогда у двух групп был бы в среднем примерно одинаковый изначальный уровень счастья и всего остального. Это один из отличительных признаков заслуживающего уважения экспериментального исследования. При более тщательном исследовании также будут выдавать таблетки, которые выглядят одинаково, всем участникам эксперимента. До конца опытов никто не будет знать, действительно ли принимал «Шамстер» или был в группе плацебо, которое только выглядит как препарат. Это важно. Если фармацевтическая компания наводняет средства массовой информации рекламными объявлениями о чудесах «Шамстера», люди, принимающие его, могут сообщить о повышении уровня счастья только потому, что знают: «Шамстер» должен заставить их почувствовать себя таким образом.

В моем гипотетическом примере, тем не менее, исследователи делают свое опрометчивое и безапелляционное заявление. Более того, многие другие команды ученых проявляют интерес к «Шамстеру» и проводят исследования подобного же рода. Не все команды получают такие же результаты, как первая, но часто распределение голосов оказывается примерно таким же. В конце концов, исследований «Шамстера» становится так много, что о нем можно написать книгу. Конечно, некоторые

люди так и поступают. Среди них оказывается и один из ученых, которые проводили эксперименты с «Шамстером», и один колумнист, которому идея с этим препаратом всегда очень нравилась. Вместе они освещают ряд исследований, которые, по их мнению, представляют «Шамстер» в выгодном свете. Книгу они называют «В защиту «Шамстера»: почему те, кто принимают «Шамстер», счастливее и здоровее».

Если бы то исследование, которое я только что описала, действительно было бы исследованием лекарства, ни один уважающий себя медицинский журнал никогда бы его не опубликовал. Ни один ученый, ценящий свою репутацию, не захотел бы, чтобы его имя было связано с этим исследованием. Любой автор, написавший книгу с таким бесстыдным и сбивающим с толку заглавием, мог бы попрощаться со своей репутацией.

Тем не менее, именно так ведут себя большинство исследователей состоящих в браке и одиноких людей. Исследование, которое я описала, действительно было проведено, и в нем принимали участие 2200 человек из 48 штатов. Я буду называть его «Разовое исследование счастья». Числа, которые я приводила в таблице, это настоящие результаты, полученные у 2200 участников, которые отвечали на тот самый вопрос об уровне счастья, который я упоминала ранее. (Тем не менее, настоящие исследователи были куда осторожнее со своими выводами⁹⁵.)

В описании гипотетического исследования я изменила названия групп. Ниже я привожу ту же саму таблицу, только теперь уже с настоящими названиями⁹⁶.

Когда вы слышите заявления о том, что последние исследования показывают, что состоящим в браке людям живется лучше, чем не состоящим, возможно, вы знакомитесь с результатами исследований, подобных вышеописанному. Не будет никакой ошибки, если сказать, основываясь на данных приведенной таблицы, что люди, которые в данный момент состоят в браке, в среднем счастливее, чем те, кто в данный момент не женат и не замужем, до тех пор, пока вы даете понять, что есть большая разница между теми, кто состоит в браке в данный момент, и теми, кто состоял в нем когда-то, и что по четырехбалльной шкале разница между состоящими в браке и всегда одинокими составляет всего одну десятую. Это будет заявление, полностью и точно описывающее ситуацию.

Но предприятие становится проблематичным, когда описательные положения заменяются заявлениями об изменяющей силе брака. Когда Линда Уэйт и Мэгги Гэлахер выпускают книгу, полную таких результатов, как те, что приведены в таблице, и преподносят средствам массовой информации заключение о том, что брак «делает» людей счастливыми, или «улучшает» их жизнь, или «хорош для всех», они явно не правы. Брак оказался не слишком хорош для множества людей, которые не смогли его вынести и развелись. В конечном счете, возможно, он был не так уж хорош и для тех людей, которые пережили смерть своих супругов. Даже состоящие в браке люди, которые «снимают пенки» (те, кто никогда не разводился и не пережил смерти супруга), всего лишь чуть-чуть счастливее тех, кто всегда был одинок.

Чтобы быть справедливым, надо сказать, что невозможно идеально провести надежное исследование брака, потому что невозможно и неэтично заставлять людей в случайном порядке вступать в брак или оставаться одинокими. Также невозможно не дать людям знать, принимают ли они «таблетку брака» или нет. Если вы замужем, вы об этом знаете, и также вам прекрасно известно, если вы одиноки, поэтому не может быть группы плацебо для сравнения.

Тем не менее, вполне возможно делать точные и понятные заключения, которые имеют научную опору на исследования. Именно здесь начинает страдать объективность. Лишенные вещественного подкрепления заявления – это в подавляющем большинстве те, которые заставляют брак выглядеть лучше, чем он есть, и принижают одиночество.