Я охочусь на убийц

Лига Барри

— Я пытался дозвониться до тебя весь вечер, — признался Уильям, — но так и не смог. Потом решил не беспокоить никого, но заснуть мне не удалось. Тогда я понял, что должен сообщить тебе о том, что ты в конце концов оказался прав.

Если бы Джаз рассчитывал на то, что шериф начнет извиняться перед ним, ему пришлось бы ждать очень долго. Но он так бы и не услышал заветных слов. То, что Джаз побывал на месте преступления вопреки запрету шерифа, отдалило Джаза и Таннера, и теперь они не слишком-то стремились доверять друг другу.

Джаз опустился на стул

у стены и обратился к Таннеру:

— Ну, так расскажите мне, что все-таки произошло.

Тот неопределенно пожал плечами:

— Все началось с того, что нам доложили о еще одной жертве. Так вот, там местные полицейские столкнулись с тем же стилем «работы» — отрезанными пальцами.

— Это не стиль, это что-то вроде его подписи, — возразил Джаз. Он тут же пожалел о том, что вмешался, и закусил губу, но было поздно. Не нужно было ему сейчас лишний раз учить чему-то шерифа. Уильям этого очень не любил.

Правда, сейчас Таннер только устало покачал головой.

— Да-да, я понимаю, — грустно и безо всякого упрека подтвердил он. — Так или иначе, тело обнаружили три дня назад в Линденберге, на границе штата. У жертвы отрезано два пальца, причем средний они нашли рядом с телом.

— Всего два? А забрал он один? Вы уверены?

— Да, Джаз, дело в том, что до десяти мы, полицейские, считать все же научились.

— А они уже выяснили, кто она такая? Она как-то связана с Гудлинг?

— Нет. По крайней мере если и да, то нам это неизвестно. Ее звали… — Он наклонился вбок и извлек из кармана брюк свой смартфон, потом быстро нашел нужную страничку. — Вот. Ее звали Карла О'Доннелли. Студентка колледжа из Юты. На первый взгляд ничего общего с Гудлинг. — Он положил смартфон в карман, потом пару раз провел пальцами по лицу, как будто с помощью какого-то магического ритуала мог повернуть вспять весь ход событий.

Но никакого фокуса у него не получилось.

— Я не знаю, что у меня в итоге получится со всем этим расследованием, Джаз, — горестно признался шериф. — Я просто… — Он принялся тереть виски, и мальчишка заметил, что пальцы у шерифа дрожали. Джаз почувствовал себя неловко, как будто он случайно застукал влюбленную парочку, занимавшуюся сексом, и теперь не знал, куда глаза девать от стыда. Ему стало совестно и за шерифа, и одновременно за себя самого. Но он не мог отвести от него взгляда. Он продолжал все так же холодно смотреть на шерифа. Какая-то хладнокровная и рассудительная часть его самого (наверное, из-за нее у него и получилась так блестяще роль преподобного Хейла) отслеживала и сортировала по полочкам эмоции шерифа, его движения, его слова.

«Вот что значит, когда тебя переполняют эмоции, когда ты уже сыт по горло, когда ты еле сдерживаешься, — подумал Джаз. — Вот что значит, когда ты вот-вот сломаешься». Как хорошо к этому случаю подошли бы слова Хейла: «Теперь уже никто не может сомневаться в том, что силы зла собрались и приготовились напасть на нашу деревню».

Хейл… актерское мастерство…

А что, если все это тоже игра? Этот ночной визит. Это крайнее состояние, граничащее

с нервным срывом. Джазу не хотелось рассуждать на данную тему, но все же пришлось. Было бы безответственно не думать об этом.

А что, если этот таинственный убийца и есть не кто иной, как сам Г. Уильям Таннер?

Все говорили о том, что преследование Билли почти свело шерифа с ума. Он чуть не свихнулся в охоте за ним. А что, если эти «почти» и «чуть» не принимать во внимание? Что, если Г. Уильям и впрямь чокнулся и теперь сам стал тем, за кем так отчаянно гонялся столько лет? Возможно ли это?

Конечно, нет.

Нет, Джаз и сам бы не позволил себе поверить в такое. «Не у каждого внутри живет убийца. Не все люди такие же, как я сам».

Шериф прокашлялся и сложил пальцы на столе перед собой домиком.

— Ну, во всяком случае, она задохнулась сама, он не душил ее так же, как поступил с Гудлинг. Возможно, что был использован пластиковый пакет, судя по данным, которые нам прислали федералы. Они прислали отчет по электронной почте. И я еще не успел тщательно изучить его. Мы не понимаем, почему изменилось количество пальцев. Мы не…

— Он считает их, — перебил Джаз. Его неожиданно осенило. Он как будто увидел сейчас Фиону Гудлинг такой, какой ее видел сам убийца. Еще тогда, когда она была всего лишь безызвестной «Джейн Доу».

— Он ведет счет своим жертвам. Гудлинг у него вторая. О'Доннелли была первой. Он забирает один палец с собой для счета. А один оставляет нам для того, чтобы поиздеваться. Вот это и есть его персональная подпись.

— Да, наверное. В этом есть свой смысл.

Здесь сосредоточился весь невидимый мир…

Джаз подался вперед:

— Я вам нужен при расследовании, Г. Уильям. Я могу вам помочь. Позвольте мне тоже ознакомиться с отчетом. Вернее, с обоими. Я должен знать все и о Гудлинг, и об О'Доннелли. Я же оказался прав, я сразу все понял, и теперь я смогу вам помочь.

На какое-то время Джаз даже подумал, что Уильям уступит ему, но это время очень быстро закончилось. Шериф замотал головой, яростно и неумолимо:

— Нет. Ни за что и никогда. Представь себе, что я допущу тебя к расследованию и кто-то об этом узнает. И тут же об этом раструбят во всех газетах и на телевидении, а этого мне сейчас хочется меньше всего. Особенно если все это станет известно этому подонку Дугу Уэтерсу. Он-то уж воспользуется таким прекрасным шансом, чтобы заработать себе славу. Точно так же он пытался завоевать себе известность, когда я охотился за твоим отцом.

— Но…

— Нет. Я не могу тебе позволить втянуться в этот кошмар. Я уже, кажется, на днях говорил тебе, и еще раз повторю. Твоя задача в настоящее время — постараться сделаться самым обычным, нормальным парнем. Ты еще ребенок, так что тебе нужно вырасти адекватным взрослым мужчиной и прожить достойную жизнь. Ты уже достаточно всего такого насмотрелся.

— Вы тоже видели не меньше моего.

Шериф мрачно улыбнулся:

— Знаешь, какая разница между мной и тобой? Мне за это платят.