Я - охотник
Шрифт:
Витька скакал следом за Ленкой, совершенно не понимая, зачем и куда. Ему казалось, что они мечутся по деревне среди криков, стрельбы и горящих домов уже минут десять — на самом деле прошло не больше тридцати секунд с начала атаки. Он видел, как сестра соскочила с коня у дверей одной из деревенских изб, дважды выстрелила, в грудь метнувшемуся из тени наперерез вражескому солдату, взлетела на крыльцо и пинком открыла дверь…
...Д'Англар, отскочивший от вылетевшей вместе с петлями двери, не успел схватиться за оружие — прыгнувшая следом девчонка опустошила ему в грудь весь барабан длинного револьвера. Такого количества чистого серебра не мог вынести даже полковник — нечисть высшего ранга. Он глухо застонал — совсем как человек — и повалился на пол. Не убитый, но парализованный — его
Маардай зарычал, узнав маленькую тварь, спасшую Ярослава на Земле. Он схватился за автомат, лежащий на столе, девчонка с отчаянным и бесстрашным лицом под крик Славки: «Лена, назад!!!» — замахнулась рукой с револьвером… но тут же тяжелые удары высокоскоростных пуль отшвырнули Маардая от стола.
Витек стрелял, пока не кончился магазин. Маардай хрипел и выл, разрывая на себе одежду, его тело дымилось — но он не умирал и продолжал шевелиться! Ленка, спеша, кромсала на Славке веревки — те обжигали пальцы, словно были сделаны из раскаленного металла, Ленка вскрикивала и продолжала полосовать их. Славка бился с перекошенным лицом.
Витек прыгнул вперед и обрушил на спину Маардая приклад винтовки — тот обломился, Маардай с такой силой ударил мальчишку в грудь ногой, что Витьку вышибло, в открытую дверь. С ревом, от которого просела крыша, Маардай поднялся на ноги. В его лице больше не оставалось ничего человеческого — черты были смазаны и стерты, кожа стекала, как расплавленный воск, на спине росли два перепончатых крыла. Из правой руки чудовища выскочил короткий черный меч.
— А-А-А У-УЮ-Ю-Ю А-А-А-С! — провыл Маардай, и Ленка поняла, что он сказал.
Я УБЬЮ ВАС.
Отчаявшись справиться с веревками, она встала перед Славкой и выхватила нож. Но тут же ее отшвырнули в сторону, над полем просвистела тяжеленная скамья, и Маардай сам откачнулся. Скамья в щепы разлетелась о его грудь — покрытую черной чешуей, выпирающую вперед, каким-то птичьим ребром. Голос Славки — такой же жуткий, как вой Маардая — проревел:
— КО МНЕ, ЛУЧ!!!
...В воздухе головокружительно запахло озоном. Серебряной молнией, проломив крышку сундука, стоявшего в углу, меч Славки прыгнул ему в руку.
Стоящая на четвереньках Ленка увидела, как Ярослав и Маардай метнулись навстречу друг другу — и на их месте возникла вспышка пульсирующего пламени…
Нигде. Никогда.
Славка стоял посреди необъятного белого пространства. Оно не имело ни формы, ни размера, ни верха, ни низа. Маардай замер напротив. Странно — он не спешил нападать.
— Где мы? — спросил Славка. И услышал мирный и спокойный ответ Маардая:
— Тут нам никто не помешает, Ярослав.
— Защищайся, — приказал Славка. Маардай поднял руку с мечом — длинную, перевитую жгутами мускулов:
— Подожди. Хочешь увидеть кое-что?
— Тебе не помогут твои хитрости, — отрезал Славка.
— Это не хитрость, — крылья Маардая дернулись. Он задрожал всем телом… и Славка увидел мальчишку своих лет. Держа в опущенной руке черный меч Маардая, он стоял на месте исчезнувшего демона и смотрел на Славку в упор.
— Ты кто? — спросил Славка.
— Таким я был, — сказал мальчишка. Голос у него изменился тоже, но Славка понял, что перед ним по-прежнему Маардай. — Ты нас ненавидишь, — Маардай чиркнул кончиком меча по воздуху, — это очень просто — ненавидеть. А ты хоть когда-нибудь пытался ПОНЯТЬ, откуда берутся такие, как я? Ты же знаешь, что я не природная нечисть. Может быть, ты думаешь, что нас сотворил какой-нибудь могущественный и злой чародей? Нет, Славка. Дело-то в том, что я вышел из тех же рук, что и ты. Не из ТЕХ ЖЕ САМЫХ, но из ТАКИХ ЖЕ. Я был охотником, Славка.
— Ложь, — ответил Ярослав. — Все, что ты говоришь — ложь, ты лжешь всегда. Ты и своим солгал — заманил их в Болотов обещаниями добычи и бросил под мой меч.
— Ты волен думать, как хочешь, — легко ответил Маардай. — Но я был охотником. Очень долго, почти тысячу лет. Я преследовал и уничтожал нечисть, я защищал людей… А потом я подумал — зачем? ЗАЧЕМ, Славка? 3ачем мне защищать этих жестоких, жадных, глупых и неверных существ? Нечисть лучше их, она не притворяется. Она такая, как есть.
— Даже если ты говоришь правду — ты просто предатель, — тихо ответил Славка. Маардай вздохнул очень по-человечески:
— Слава, — сказал он, — а если ты попытаешься просто прислушаться к себе? Спроси себя: ради чего ты сражаешься, совершаешь подвиги, рискуешь головой? Неужели ради людей? Да никто из них и не заметит, если ты исчезнешь! Нет, Слава, будь честным. Ты делаешь все это РАДИ СЕБЯ. Ты умнее, сильнее, быстрее, живучее людей. И тебе нравится быть самым сильным, самым ловким, самым могучим, самым смелым. Вот и вся причина. Ты уже давно существуешь только ради себя. Остался всего один шаг — и ты встанешь рядом со мной. Станешь таким же, как я. И я не буду иметь ничего против. Мы, знаешь ли, не воюем друг с другом, мы же не люди. А после моего открытия миров хватит на всех.
— Ты боишься меня, — прошептал Славка. Маардай покачал головой:
— Нет. Я сильнее тебя. Просто я хочу, чтобы ты понял меня и прозрел сам. Те, кто создали нас, прожили свои короткие человеческие жизни. Они не знали, что это такое — жить века и видеть вокруг всю ту грязь, которую множат и в которой живут люди. Они не предполагали, что мы, созданные, чтобы защищать, можем возненавидеть наше стадо, отданное нам под охрану.
— А теперь послушай меня, — не приказал, а попросил Славка. Маардай склонил голову. — Ты прав. Это люди придумали концлагеря, крематории и газовые камеры. Люди организовали Варфоломеевскую ночь [11] и нашествия кочевников. Люди создали суды инквизиции и еще многое, от чего меня тошнит. Вы, нечисть, только грелись у пламени пожаров, возле человеческих бед… Но потом — слушай очень внимательно, Маардай! — те же люди боролись с болезнями, наводнениями, засухами, отдавали жизни за чужие им народы и страны, сражались против насильников и убийц, которых поддерживали вы — вы, Маардай! Да, они уязвимы, они лгут и нарушают законы. Но они же пытаются их выполнять. Да, они разрушают больше, чем вы, убивают больше, чем вы. Но они создают, они любят, дружат — делают то, на что вы не способны. Я не человек, Маардай, но я БЫЛ им. И я останусь с людьми, как бы тяжело это не было. Ты говоришь — попытайся понять. Но когда в мой дом вламывается грабитель, я защищаюсь, а не пытаюсь понять его причины. Ты — Зло, Маардай. Зло по всем меркам. И мне не интересно, как ты стал Злом. А теперь — попробуй меня уничтожить. И не жди легкой победы. Меня ждет девчонка, к которой я хочу вернуться. Я не умею любить, но умею ненавидеть — и я ненавижу тебя, нечисть. Больше ты никому не причинишь зла.
11
24 августа 1572 года в Париже христианами-католиками было перебито множество обманом завлеченных в город христиан-гугенотов. Избиение было организовано с благословения королевской семьи и при ее непосредственной поддержке.
— Сгинь, — сказал Маардай.
И они бросились друг на друга.
Ночь. Деревня Неводы.
Ленка не успела даже закричать. Пламя вспыхнуло еще ярче — и погасло. На деревянном полу остался лежать Славка. В обугленной руке он сжимал почерневшую рукоять меча с оплавленным остатком клинка. Одежда Славки дымилась, лицо обгорело, на груди, плечах, ногах виднелись глубокие развороченные раны.
— Славик! — истошно закричала Ленка, падая рядом с ним. — Славик, открой глаза! Славик, пожалуйста!