Я, оперуполномоченный
Шрифт:
Фёдор лениво пожал протянутую руку.
– Замётано…
– А вон и Сошка появился. – Кучеренков откинул рукой волосы со лба. – Вроде показывает, чтобы ехали туда… Где Армен-то? Чего он там застрял с этими сигаретами?
– Давай к сберкассе. – Груздиков шлёпнул Сергея по плечу. – Пока выгружаться будем, Армен подгребёт к нам.
Кучеренков согласился и надавил на педаль. Машина, переваливаясь на неровностях и всплёскивая грязной водой, подкатила к Сошникову.
– Там только баба одна сидит, – доложил он, просунув
Кучеренков ничего не ответил и молча вышел из машины. За ним под дождь выпрыгнул и Груздиков.
– Мы с Груздем идём внутрь, – сказал Кучеренков, – а ты пока баллон с газом доставай. Справишься? Как нога?
– Справлюсь. Армен поможет.
Кучеренков и Груздиков достали из карманов чулки и, быстро натянув их на головы, бегом ворвались в сберкассу.
– А ну тихо! – скомандовал Фёдор и вытащил пистолет.
Сидевшая за деревянной стойкой молодая женщина оторопело уставилась на ствол оружия.
– Чего вам? – шёпотом спросила она и облизала губы.
– За деньгами пришли, красавица. – Кучеренков мрачно хохотнул. – Где сейф? Ключи есть?
– Да нет никаких денег, – испуганно отозвалась женщина. – Не привезли ничего…
– Это мы разом проверим. Ты встань-ка, повернись ко мне задом.
– Зачем?
– Живо! Руки тебе свяжу.
– Не надо, пожалуйста, не делайте мне ничего, – залепетала она.
Кучеренков оглянулся и выругался:
– Где Армен? Чтоб у него хер на лбу вырос! – И повернув к Груздикову свою обтянутую коричневым чулком голову, приказал: – Покарауль тут, я пацанов потороплю, а то не чешется никто.
Он решительно вернулся к двери и, столкнувшись там с Сошниковым, выглянул наружу. Через улицу, спотыкаясь, мчался Тер-Микалёв.
– Ты где застрял, падла хренова?
– Да они закрываться хотели, никак не продавали…
– «Не продавали»! Мать твою! Как на курорт приехали! Еле ноги переставляете! Иди туда, помоги Сошке, он ногу подвернул. Да не забудь чулок напялить… Я пока верёвку достану…
Он сел в машину и пошарил рукой под сиденьем, где, как ему казалось, лежал моток бельевой верёвки.
– Куда они его сунули, сволочи?
Кучеренков привстал и перегнулся через спинку кресла. Глаза его уловили какое-то движение за задним стеклом, почти непроглядным из-за струящейся воды. Он застыл на несколько мгновений, звериным чутьём уловив надвигавшуюся опасность.
– Чтоб вы…
Ещё не успев толком понять, что так обеспокоило его, Кучеренков повернул ключ в замке зажигания и завёл машину.
«А может, это лишь нервы?» – спросил он и заставил себя выглянуть из окна.
То, что он увидел, поставило точку всем его всколыхнувшимся сомнениям. Вдоль улицы по направлению к сберкассе бежало несколько человек. В мокром тумане различались очертания переваливающегося «уазика».
«Менты! Обложили,
В следующее мгновение из-за угла сберкассы вынырнуло два человека с пистолетами в руках. Один из них что-то прокричал Кучеренкову, но у Сергея словно уши заложило: пропали все звуки, в голове остались только оглушительное биение сердца и шум вскипевшей крови. Он впился руками в руль и до упора вдавил педаль газа. «Москвич» прыжком сорвался с места, едва не сшиб кого-то в плаще, возникшего из плотной стены дождя, и помчался, подскакивая, из посёлка. На повороте он едва не опрокинулся, но вырулил и скрылся.
– Ушёл гад! – с досадой воскликнул милиционер в плаще.
Остальные милиционеры рассредоточились вдоль здания сберкассы, заняли позиции возле двери и окон.
– Кучер! – Из двери высунулся Груздиков. Он услышал надсадный рёв двигателя и ринулся к выходу, чтобы понять, что происходит. Его беспредельное возмущение поведением главаря банды смешалось с накатившим испугом. – Твою мать?! Ты куда сорвался, хрен собачий?!
Мгновением позже ловкие руки свалили Фёдора лицом в жидкую грязь и выхватили пистолет.
– Лежать!
И тут Груздикова будто прорвало. Он взвыл от обиды и злости.
– И ещё этот ваш дождь! Это сраный дождь! – ревел он, утопая щекой в луже.
Группа захвата стремительно ворвалась в помещение сберкассы и захватила Сошникова и Тер-Микалёва, не оказавших сопротивления.
Лёжа на полу, Армен смотрел широко раскрытыми глазами на окруживших его сотрудников милиции и никак не мог взять в толк, что происходит. «Повязали! – крутилось у него в голове. – Повязали, скоты! Но как? Как это случилось?! Откуда свалились на нас эти легавые?!» Он увидел, как один из милиционеров подошёл к кассирше и бережно обнял её за плечи.
– Как ты, Мила?
– В порядке.
Милиционер нагнулся над Тер-Микалёвым.
– Если бы её хоть пальцем тронули, я бы вас прямо здесь пристрелил! – И такой безудержной животной силой хлынуло от милиционера на Армена, что он похолодел.
– Да всё ведь нормально, Андрей, – успокоила оперативника женщина.
– Нормально, только вот Кучер смылся. – Андрей сильно ударил Тер-Микалёва ногой под рёбра.
– Андрей! Остановись! – воскликнула она.
– Раздавил бы их всех, как тараканов!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. СЕНТЯБРЬ 1986
На тусклом телевизионном экране колыхалась взбудораженная толпа, в самой гуще которой виднелся улыбающийся человек в шляпе. Это был Михаил Сергеевич Горбачёв, в очередной раз совершавший незапланированную «вылазку в народ». Советские люди ещё не привыкли к тому, что руководитель государства мог вот так запросто остановить свой кортеж и выйти из машины, чтобы напрямую поговорить с простыми гражданами и услышать от них наболевшее. Все галдели, наседали, протягивали руки, стремясь потрогать Горбачёва.