Я, опять я и еще раз я

Робертс Нора

— На чем вы добрались до Лонг-Айленда?

— На вертолете. На нашем частном вертолете. Я повела их гулять на берег. Мы хотели устроить пикник но было слишком холодно. Мы поплавали в нашем закрытом бассейне. Лисси, это наша дочка, обожает воду. Потом мы пообедали, а потом пошли в город поесть мороженого и встретили там наших соседей. Они зашли к нам. Дон и Эстер.

— В котором часу это было?

Глаза Авриль лишились всякого выражения, пока она говорила. Теперь она заморгала, словно очнулась

от сна.

— Простите?

— В котором часу к вам зашли соседи?

— Мне кажется, это было часов в шесть или чуть раньше. Да, и они остались, они остались ужинать. Мне хотелось побыть в компании. Уилл любит уединяться, когда он расстроен, а мне нравится общество. Мы поужинали часов в семь, я уложила детей в девять. Потом мы играли в карты. Бридж на троих. Дон, Эстер и я. Потом мне позвонили… Женщина. Я не помню, как ее зовут. Она позвонила и сказала, что мне нужно срочно вернуться домой. Эстер осталась с детьми. С нашими детьми.

— Чем был расстроен ваш муж?

— Его отец был убит. О боже! — Авриль обхватила себя руками. — О боже!

— Ваш муж чего-то опасался? Ему угрожали? Насколько вам известно, ему кто-нибудь угрожал?

— Нет. Нет. Он переживал. Он оплакивал отца. Конечно, он был расстроен. — Авриль принялась растирать плечи, словно ей вдруг стало зябко. — И он считал… Извините, но он считал, что вы не слишком хорошо выполняете свою работу. Он был возмущен, ему казалось, что вы каким-то образом пытаетесь скомпрометировать репутацию его отца.

— Каким же образом я это делала?

— Не могу сказать. Я не знаю. Он был расстроен и хотел побыть один.

— Что вы знаете о его работе?

— О его работе? Он хирург. Очень крупный, очень известный хирург. Наша клиника — одна из лучших в мире.

— Он обсуждал с вами свою работу? А если точнее, его частный проект, частные исследования?

— Человек, занимающийся столь трудным и ответственным делом, не любит вечер за вечером приносить свою работу домой. Ему требуется убежище от забот.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Значит, я не понимаю вопроса.

— Что вам известно о проектах, которые ваш муж и свекор вели, так сказать, неофициально?

Авриль больше не плакала, но в ее глазах все еще стояли слезы. Они затуманивали ее взгляд и слышались в голосе.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Меня интересует долгосрочный частный проект, который активно разрабатывали ваш муж и ваш свекор. Этот проект требует больших площадей и сложного оборудования — в клинике или за ее пределами. Речь идет о процедурах над молодыми женщинами.

Опять скатились две слезинки, и на мгновение — на одно мгновение — эти лавандовые глаза прояснились. В них что-то было — холодное, острое понимание. Но оно промелькнуло и исчезло, сменившись новым приступом

слез.

— Мне очень жаль, я ничего об этом не знаю. Я не была посвящена в профессиональные дела моего мужа. Вы хотите сказать, что его работа каким-то образом вызвала его смерть?

Ева сменила тему.

— Кто имеет код доступа к системе безопасности этого дома?

— Что? Ах да! Уилл и я, конечно, иго отец… У его отца тоже был код. Прислуга.

— Кто еще?

— Больше никто. Уилл очень серьезно относился к безопасности дома. Мы меняли коды каждые несколько недель. Мне это доставляет массу хлопот, — призналась Авриль со слабой виноватой улыбкой. — Я не сильна в цифрах.

— Что вы скажете о вашем браке, миссис Айкон?

— А что я должна сказать о своем браке?

— У вас были проблемы? Трения? Муж был вам верен?

— Конечно, он был мне верен. — Авриль отвернулась. — Какой ужасный вопрос!

— Тот, кто убил вашего мужа, был либо впущен в дом, либо знал код. Мужчина, когда он расстроен, может отослать жену и детей из города на пару дней, чтобы провести время с любовницей.

— Я была его единственной любовницей. — Голос Авриль упал до шепота. — Он хотел только меня. Он был мне предан. Он был предан своей работе. Любящий муж и отец. Он никогда не причинил бы вреда мне или детям. Он никогда не запятнал бы наш брак неверностью.

— Простите. Я понимаю, как вам трудно.

— Я до сих пор не верю. Мне кажется, это невозможно. Что я теперь должна делать? Я не знаю, что мне делать.

— Нам придется забрать тело вашего мужа на экспертизу.

Лицо Авриль исказила гримаса страдания.

— Вскрытие?

— Да.

— Я понимаю, это ваша обязанность. Мне не нравится сама мысль об этом. Вот почему мы так редко обсуждали работу Уилла. Мне не нравится сама мысль о… о том, что режут человеческое тело.

— Сдают нервы? И это жена хирурга?! Женщина, зачитывающаяся детективными романами?!

Авриль заколебалась, но, в конце концов, улыбнулась, хотя и едва заметно.

— Я… Мне нравится конечный результат, но я могла бы обойтись без крови. Я должна что-то подписать?

— Нет, не сейчас. Что мы можем для вас сделать? Может быть, кому-то позвонить? С кем вы хотели бы связаться?

— Нет. У меня никого нет. Я должна вернуться к детям. — Она расцепила руки и прижала их к дрожащим губам. — Мои малыши… Я должна им сказать. Я должна быть с ними. Как я смогу им объяснить?

— Мы можем предоставить консультанта-психолога. Он поможет справиться с горем.

Авриль Айкон задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

— Нет, не сейчас. Мне кажется, им нужна я. Пока только я. Я и время. Я должна вернуться к детям.