Шрифт:
Время отдавать
Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; … время разбрасывать камни, и время собирать камни; … время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру»
Ветхий завет. Глава 3 книги Экклезиаста
***
Я
Господи, помоги!
Рад бы, ребята, в рай,
Да вот долгов – за край.
Деду не Отдал долг.
Матушкин голос смолк.
Так и растут долги,
Господи, помоги!
Я задолжал живым
И тороплюсь отдать,
Трудно успеть, увы, –
Наперечёт года.
Я сочиню стихи,
Чтоб замолить грехи,
Все возвратить долги,
Господи, помоги!
***
«Однажды вспомнив, становится сложнее снова забыть».
И. Кант
Шестидесятые – ни горя, ни тревоги.
Картинки детства в памяти всплывают.
В хоккей играем прямо на дороге,
Машин здесь вечерами не бывает.
Уже стемнело, но без передышки
Гоняем шайбу, нам забить охота!
Две штанги – просто две больших ледышки,
Соседка Ленка встала «на ворота».
«Пацанка», в «куклы» ей неинтересно.
Хоккей – вот это да! (кто понимает).
Нет клюшки, но её – в воротах место.
Легла на снег, все шайбы отбивает.
Бегу – «один в один», забить бы надо,
Но Ленка вдоль ворот опять ложится.
Сопит за мной «сопливая команда»,
И мне пора на что-нибудь решиться!
А счет-то равный! Вроде, восемь : восемь,
Но все забавно, в общем, завершилось.
Над вратарем я шайбу перебросил –
От снега вверх, впервые получилось…
На санках, помню, в выходные, лихо
По насту над булыжной мостовою,
По Нестерова, вниз на Ковалиху
Летели мы веселою гурьбою…
И раннею весной с соседом Лёшкой
Запруды делали, в ручьях вода журчала.
Шли по домам, промокшие «немножко».
«Хоть выжимай!» – так бабушка ворчала.
Шестидесятые умчались вдаль ручьями,
И бабушка уже не пожалеет.
Но это время остается с нами.
Однажды вспомнив – забывать сложнее.
***
Яркие искры
Белых холмов
Утром, как выстрел
В облако снов.
День –
это
маета,
Где
света
резкая
пустота.
Ночью
свечение
высоты –
Точно
лечение
суеты.
***
Как в суете мирской погряз ты!
Один вопрос, второй вопрос…
Отринь все мелочи и дрязги,
И выйди к Волге – на Откос.
Заволжские поманят дали,
Зеленый берег, пляж, песок.
С младенчества родными стали,
Здесь мои корни, мой исток.
Здесь с дедушкой ловил на донку,
И колокольчик: динь-динь-динь!
«Чехонь!», – кричу я деду звонко.
А дед: «Не упусти, гляди!»…
И теплоход «Комарно», белый,
Где папа штурман молодой,
В красивой форме, загорелый,
И мама на руках со мной…
И ностальгия быстрой чайкой
Летит, летит к тем берегам.
Пылинкой прошлого случайной
Откос напомнит юность нам,
Которая теперь лишь снится,
И манит, словно Волги даль.
А нам, Откос, пора проститься,
Надеясь, что не навсегда.
***
«И каждый вечер друг единственный
в моем стакане отражён…»
А.Блок
Чей-то образ зрачками сверкал из-под маски,
Отражаясь в стакане танцующим светом.
Я вчера сочинял сумасшедшие сказки,
Оставаясь как будто нормальным при этом.
Я в окно увидал, как общаются души,
Собираясь ночами на крыше часовни.
Я подкрался неслышно и тени подслушал,
Отклоняясь от отблеска адской жаровни.
И огни занялись в гипнотическом трансе,
Посмотри, как призывно дрожат силуэты!
Так и тянет забыться в чарующей тряске,
Оставаясь как будто нормальным при этом.
И соблазн – всё безумней, сильней и желанней,
И толпа проорала: "Варавва! Варавва!"
Не пресытимся мы чередою закланий,
Наполняет стаканы и души отрава.
Этот ангел на крыше и бес в подреберье,
Этот вечный сохи и крыла поединок,
Этот веры полёт и паденье безверья,
Этот загнанный волк и молящийся инок…
Лишь когда нам на очи улягутся розы,
И когда успокоится изгнанный Демон,