Я отомщу. Забуду. Прощу?
Шрифт:
Сейчас это было ценно для Ольги, то, что этот мужчина делал все просто и без вопросов. Рядом с ним она могла хоть ненадолго сбросить груз ответственности и почувствовать себя слабой. И... он не принуждал ее ни к чему, не заявлял прав, он просто занялся ее делами.
Просто взял - и решил.
Оставалось только ждать, когда из него полезут чудовищные недостатки.
Конечно, здравый смысл говорил, что она совершенно не знает этого человека. Что у него на уме, какие мотивы, зачем ему вообще с ней возиться? Но интуиция была спокойна.
Особенно
Федор как услышал про видео, сначала смачно сплюнул и пробормотал сквозь зубы:
– Вот идиот! После этого можешь не переживать, что он наболтает детям.
Потом забрал ее смартфон и...
Дальше все делалось без нее.
Ей было велено переодеться в сухое и ужинать. И она в халатике и в тапочках сидела на диване, куда Федор ее усадил, клевала с тарелки нарезку и смотрела, как он ходит туда-сюда и говорит по телефону, хмурится, жестикулирует, отдает распоряжения. Он еще несколько раз кому-то перезванивал, звучали разные незнакомые ей имена. А у нее глаза стали слипаться. Ольга честно старалась крепиться, но трудный день, столько переживаний. Она откинулась на спинку дивана, на минутку прикрыть глаза. И незаметно заснула.
***
Проснулась оттого, что Федор куда-то ее нес.
Бережно, как ребенка. У него были сильные руки и крепкая грудь, Ольга невольно прижалась щекой к его груди. Руки мужчины чуть дрогнули и сердце забилось быстрее. Он принес ее в спальню, уложил на кровать. Все так же осторожно, бережно.
Укрыл и уже собрался уходить.
В этот момент ей было не важно, как оно может выглядеть со стороны, кто что потом скажет или подумает. Она просто не хотела, чтобы он уходил. Пусть это будет ошибкой, и пусть она сто раз пожалеет об этом завтра, сейчас ей хотелось его тепла.
Просто взять его тепло, чтобы он вылечил ее изнутри. Избавил от ощущения ущербности и грязи, которую нанес туда Иван. Женщина так устроена, вечно чувствует себя виноватой за то, в чем априори не виновата. Что была недостаточно хороша в постели, что недодала, делала что-то не так. Что ей уже не двадцать пять. Протест против этого столько времени зрел, а сейчас все прорвалось.
Пусть вылечит ее, вернет уверенность. Пусть ЭТО случится.
Эгоистично? Плевать.
Она сама притянула его к себе.
***
Не было никакой вычурности. Нетерпения, напора. Все очень просто и безыскусственно, но так правильно. Он как будто прошелся по всем ее точкам, и все это, потухшее, дрожащее напряжением, обиженное, починил и зажег заново. И засияла огнями новогодняя елка...
Потом ее распирало от эмоций. Много чего хотелось сказать, но...
Все это сегодня, пока между ними темнота и ночь.
Трудно после такого предательства снова начать безоговорочно кому-то доверять. Потому
***
Очень многое зависело от того, что принесет дневной свет. И что греха таить, Ольге было страшно открывать глаза. Но все решилось просто.
Он поцеловал ее в нос и прошептал:
– С добрым утром.
Смотрел на нее и улыбался. Такой взъерошенный со сна.
Черт... И она все-таки растеклась лужей. Э... улыбкой. Улыбкой, конечно же, растеклась. А после, уже когда завтракали на террасе ее люкса, ее все подмывало сказать:
– Федор Михалыч, у вас просто волшебные руки, а про член я вообще молчу! Его надо прописывать как лекарство.
Но она молчала и загадочно улыбалась. Спросила совсем другое:
– Почему я?
Мужчина взглянул на нее, склонив голову набок, и скрестил над столом руки.
– Честно? Я не знаю. Просто увидел как-то раз вот на такой же выездной конференции полгода назад. И подумал, жаль, что не моя.
– Нет, подожди, - она нахмурилась.
– Это в Сочи, что ли?
Они тогда ездили вместе с Иваном. На четыре дня из зимы в лето, как говорится, полезное с приятным... Но никакого Федора Панкратова Ольга не могла вспомнить, как ни пыталась.
– Но я не видела тебя.
– Ну конечно, счастливые женщины ведь не смотрят по сторонам, - хмыкнул он.
– Просто я тогда сидел в президиуме, а ты не смотрела по сторонам.
И перечислил еще два семинара. В Москве и в Питере.
– Что, тогда ты тоже был в президиуме?
– Да.
Черт... Это было так странно.
– А в этот раз почему? Почему, Федя?
– Просто в тебе что-то изменилось. Я не знаю, что-то такое в глазах, как будто кожу содрали. Мне надо было узнать. Ну и...
Ну и да. А теперь они здесь. И честно говоря, Ольга просто не знала, как вести себя с ним, и что будет дальше. Этот мужчина был слишком идеален, значит, и разочарование может быть просто смертельным, если она поверит и обожжется.
– Не надо ничего решать сейчас, - проговорил он.
– И вообще, ничего не надо решать. Просто наслаждайся летом.
Еще один подарок.
– Федя...
– Ольга покачала головой, а брови сами собой вздернулись.
– У тебя есть недостатки?
Он заливисто расхохотался:
– Поверь мне, есть!
– и добавил: - Отдыхай.
***
Он велел отдыхать...
И она отдыхала, набиралась сил.
Потому что когда она вернулась домой через десять дней (больше просто не выдержала), силы ей были нужны как никогда.
глава 15
О том, что она уволена, Ольга узнала на пятый день, ей позвонила Ирочка Фетисова, ее... уже не ее секретарша. А на следующий день она же сообщила, что начата срочная ликвидация предприятия.