Я – паладин!
Шрифт:
Они не сговаривались, но как-то само собой так вышло, что скакали они практически целый день, иногда переходя на шаг, давая коням небольшой, но все-таки отдых. Солнце непривычно долго держалось в небе, но не жгло. В небесах висела белесая хмарь, защищавшая землю от палящих лучей.
Дорогой молчали. Берегли силы. Только несколько раз подал голос Артур, который двигался впереди, указывая на далекие столбы не то пыли, не то дыма. В этом случае Леон сворачивал в сторону, обходя подозрительные места.
Ели прямо в седле.
Тяжелее всего приходилось Филиппу. Он потел, надсадно, с трудом дышал. Его крупное тело не было приспособлено для долгой изнурительной скачки.
Остановились на ночлег уже совсем близко к ночи.
Впереди ярким пятном ударила по глазам зеленая трава. В степи, будто чудо, бил родник холодной вкусной воды. Тут и остановились. Филипп долго выгуливал лошадей, прежде чем допустить их к воде. Артур, выкопав аккуратную ямку в твердой земле, попытался разжечь костерок, но не смог. Сухая трава и мох прогорали быстро, не давая ни тепла, ни света.
– Оставь, – сказал Леон. – Тут огонь – штука незнакомая. А ну упустим? Степной пожар.
Артур молча собрал кресало и затоптал последние искорки.
Наконец вернулся Филипп. Он вытащил из седельной сумки вяленое мясо и лепешки. Разделил поровну.
– Еда еще есть? – спросил Леон, медленно пережевывая жесткую лепешку.
– Да. – Филипп вздохнул и обернулся. – Все мне мерещится.
– Что?
– Да будто за спиной стоит кто. Обернусь – пусто. Аж до самого небосклона пусто. Раздражает.
– Это ничего. Устал просто. Ты спи, я первым подежурю. Артур за мной.
Филипп хмыкнул.
– Да он спит уже.
Леон обернулся. Юноша еще сидел, но голова его свесилась, плечи опустились.
– Готов, – сказал Филипп с усмешкой. Он осторожно вынул из рук спящего еду, завернул ее в тряпицу и положил в суму. – Завтра доест.
Леон укутал Артура плащом. Проверил лошадей. Отошел по малой надобности, а когда вернулся, Филипп уже негромко похрапывал.
– Ну вот, вторая ночь пошла, – прошептал Леон. – И то ладно.
Он нашел по журчанию ручей. Отломил кусочек лепешки, опустил в воду. По своему опыту Леон знал, что в таких местах обязательно живет дух, чьей силой да помыслом пробился в твердой смеси глины, камня и земли чистый ручеек. А с духом лучше не ссориться, угостить его, если уж в гости забрел.
Спать хотелось неимоверно. От долгой езды ломило спину, ныли мышцы ног и бедра.
Чтобы не заснуть, Леон снова проверил лошадей. Те мирно паслись, хрустели травой, фыркали спокойно, по-домашнему.
Подобравшись ближе к друзьям, Леон присел. И вдруг серебряный свет залил пространство. Протянулись по земле черные, глубокие тени, а белесый мох сделался ярким, будто стальным. И в воздухе… в воздухе зазвенели маленькие бубенчики-колокольчики!
Леон вскочил, обернулся…
Магия?!
Нет…
Луна!
С удивлением глядел Леон на степь. Как изменилась она. Как заискрилась трава, какими странными, новыми красками заиграл мох. Да и сам воздух наполнился свечением, маленькими, едва различимыми искорками было пронизано все вокруг.
Вот уж не ручей журчит рядом, нет. Это смех! Женский! Тонкими голосками хохочут девушки, заливаются!
Леон вскочил. Смех тут же отодвинулся, ушел чуть в глубь сверкающего полумрака.
Но затем вернулся, закружил, будто девки в хороводе…
Долго смотрел Леон вокруг, долго вслушивался. Не подводит ли слух?
Не обман ли зрения?
Но луна поднялась выше. Стихли голоса, и яркий свет померк чуть, но не ушел совсем.
А потом встал над степью сверкающий, огромный замок. Мерцающий в лунном свете, неверный как мираж, но явственней, реальней.
И над башнями кружили хоровод драконы.
Луна поднималась выше и выше! И вот уже посреди степи встал город. Большой, с улицами и площадями. Послышались звуки, голоса.
Потрясенный Леон стоял посреди этого удивительного колдовского миража.
Странная эта штука – степь.
Глава 31
Земля гремела под копытами коней. В висках ей в такт пульсировала кровь.
Разноцветье трав сливалось в единый пестрый ковер.
Быстро, очень быстро. Но нужно еще быстрей!
Потому что низкорослые, косматые, оскаленные лошаденки орков уже, кажется, дышат в спину. То и дело за спиной раздавалось протяжное, бьющее по нервам: «Хаа-ай-яааа!!!» Зеленомордые загонщики были уже совсем близко.
В засаду они попали по глупости. Как и было положено молодым да необстрелянным. На исходе долгого дня, когда зелень степи, уже примелькавшаяся, убаюкавшая своей плоской пустотой, вдруг ожила, завизжала на разные голоса! И откуда ни возьмись, будто бы прямо из-под земли, вынырнули всадники! Орки!
Будущим паладинам хватило выучки не стать добычей в первые же минуты.
Схватка была короткой, но злой.
Четверо зеленомордых пали на траву, позволив трем друзьям уйти со злополучного места. Остальные кинулись в погоню.
По какой-то причине орки не использовали короткие кривые луки, а норовили подловить на аркан, сорвать с седла, взять живым. Ничем хорошим это обернуться не могло.
Леон гнал коня вперед, нещадно настегивая его нагайкой, но бедное животное и так неслось на пределе. Орочьи лошадки были медленней, но значительно выносливей. И теперь расстояние, которое кадеты выиграли в первые минуты скачки, медленно сокращалось. Некоторые орки уже разматывали арканы для броска.