Я ПАМЯТНИК ВОЗДВИГ СЕБЕ НЕРУКОТВОРНЫЙ…
Шрифт:
Степан Степанович. Так, значит не только у меня пропало мыло, туалетное мыло.
Антон. И у меня мыло пропало.
Мария, Лола. У нас тоже мыла нет.
Евгений Станиславович. А у меня мыло есть, хозяйственное, оно не пропало.
Степан Степанович. У меня мыло не хозяйственное, потому и пропало.
Наталья Михайловна. И как теперь скажите соблюдать чистоту и порядок?
Евгений Станиславович. Надо обратиться к руководству
Степан Степанович. Руководства пока нет. Да, Евгений Станиславович, разъясните обстановку насчёт хозяйственного мыла в личной гигиене.
Евгений Станиславович. Это результат больничного опыта. Однажды в больнице, у меня кончилось туалетное мыло. А мыться надо. Вот, я взял кусок хозяйственного мыла и полез в ванну мыться. Мылится хорошо. Кожу не раздражает. А волосы мыть хозяйственным мылом одно удовольствие, рассыпаются.
Степан Степанович. Евгений Станиславович, почему таинственный похититель не взял вашего хозяйственного мыла?
Евгений Станиславович. А этот похититель или весельчак, прежде чем похитить мыло пробовал его на зуб. Моё мыло, хозяйственное, пришлось ему не по вкусу.
Степан Степанович. А как вы определили, что похититель пробовал ваше мыло.
Евгений Станиславович. На нём остались следы его зубов.
Наталья Михайловна. Вообще после пробуждения я полезла в тумбочку, проверить, не пропал ли мой женский журнал. А когда журнал нашёлся, я полезла за мылом. А почему я полезла за журналом, потому что мне сон вещий приснился, будто у нас похитили женские журналы, и встретилась я с похитителем женских журналов ни где-нибудь, а здесь, в клинике в коридоре, где наши комнаты.
Мария. Наталья Михайловна, вы натура впечатлительная, вот вам и снятся всякие похитители.
Наталья Михайловна. Не всякие, а женского пола.
Мария. А сам процесс похищения вам приснился?
Наталья Михайловна. Слушайте. Просыпаюсь я от шороха. Открываю глаза, а у меня в комнате девушка. Открывает тумбочку и берёт мой женский журнал. Я хочу крикнуть, да молчу, хочу встать, схватить её, да руки и ноги как свинцом налиты. А она ушла, а дверь в комнату не закрыла. Я лежу и при открытой двери и вижу весь коридор. Так вот, похитительница заходит в наши комнаты и в каждой комнате берёт женский журнал. В конце концов, она сворачивает за угол с пачкой похищенных журналов. На этом я и проснулась.
Степан Степанович. Наталья Михайловна, а может вы видели мужчину, да ещё интересного?
Наталья Михайловна. Степан Степанович, вечно вы меня поддеваете. Похититель не мог быть мужчиной. Ну, сами посудите, зачем мужчине женский журнал? А вы хоть раз читали женские журналы? Там, в отличии от мужских журналов, нет фотографий сексапильных девушек, в том числе и без одежды.
Степан Степанович. Ну, так вот вы объяснили, зачем мужчинам мужской
Мария. Степан Степанович, ну, на сколько, сегодня опаздывает завтрак?
Степан Степанович. Мы ждём сегодня завтрак уже десять минут, а вчера в это время мы уже были за столами. Как будто из столовой ночью утащили все кастрюли. А похититель был мужского рода.
Лола. А почему мужского рода?
Степан Степанович. Потому, что женщина все эти кастрюли и сководы не унесёт.
Открываются дверь столовой. Выходит Гоча Петрович.
Гоча Петрович. Дамы, прошу на завтрак.
Дамы проходят в зал. Двери закрываются.
Степан Степанович. Евгений Станиславович, что-то вы грустный с утра, что сон плохой приснился?
Евгений Станиславович. Вы угадали. А приснилось мне вот что. Лежу я здесь в клинике в тихий час. Дверь в комнату закрыта. Вдруг слышу стук в дверь. Я говорю: входите. Дверь открывается и входит выпускающий редактор издательства, где я печатаюсь, Николай Михайлов, а в руке у него портфель. Открывает он портфель и достаёт книгу, мою книгу. Я говорю ему: Коля, ты что? А он протягивает её мне и говорит: это последняя бумажная книга. Тут я и проснулся.
Степан Степанович. А быть вашим книгам в цифре.
Евгений Станиславович. Да, я согласен. Мы живём в переходную эпоху от бумаги к цифре. И переход неизбежен.
Степан Степанович. Евгений Станиславович, скоро и телевизоры отомрут, как когда-то динозавры.
Евгений Станиславович. Согласен. А книги, бумажные книги уже отмирают. Максимальный тираж предлагают в пять тысяч. А вот «Поднятую целину» Михаила Шолохова печатали в пятьсот пятьдесят тысяч.
Степан Степанович. Так-то, Михаил Шолохов.
Евгений Станиславович. Так-то, тысяча девятьсот шестидесятый год.
Выходят женщины.
Степан Степанович. Дамы, как сегодня завтрак?
Лола. Гречневая каша на молоке, чай с бергамотом, очень вкусно.
Наталья Михайловна. Да-да, чай с бергамотом просто прелесть.
Из столовой выглядывает Гоча Петрович. Минутку, я только столы протру.
Скрывается за дверями. Через пять минут двери открываются и заходят мужчины. Через некоторое время мужчины выходят.
Степан Степанович Евгению, Станиславовичу. Евгений Станиславович, девяносто девять против одного, что меня назначат руководителем следствия.
Евгений Станиславович. А почему вас?
Степан Степанович. А потому, что в полицию звонить не будут. Как узнают, откуда запрос бросят трубку. И кроме меня здесь никто не имеет опыт расследования.