Я переродился в РПГ мире... Ржавым мечом?! Том 2
Шрифт:
КАК ЖЕ МЕНЯ ЭТО РАЗДРАЖАЕТ. СЛОВНО МОЯ ЖИЗНЬ ЭТО ДАЖЕ СОВСЕМ НЕ МОЯ ЖИЗНЬ, А ПРОСТО… Просто… просто пустое место.
Я разозлилась настолько, что наверняка сейчас пойду и втопчу в землю этого Фенрина. Очередная победа. Ура, только вот ради чего? Сколько предательств и сильных врагов мне ещё предстоит пережить, чтобы… Чтобы что? Отомстить за Шанкса? Отомстить за себя? За то, что Влада вырвали из ненавистной для него реальности и посадили его в ржавый меч?
Как можно отомстить тому, кто знает каждый твой шаг. Кто, возможно, специально тебя злит, как эти скрипы красивых столов из тёмного
Я переживаю страдания, затем ещё и ещё. Просто чтобы… Пройти по дороге, на которой не существует ни одного поворота. Как я всё это НЕНАВИЖУ!
Я ненавижу всё это так сильно, но ненависть тут же проходит. Мои маленькие-большие черви всё съедают. Им так вкусно и наверняка полезно. Растите большими. И вот, спустя лишь секунду после того, как я была готова расплакаться, я вновь ощущаю холод. Эмоции пропали. Холодный расчёт.
Я почувствовала могучую ауру Фенрина ещё до того, как зашла в тронный зал. Её дурной аромат лишь на мгновенье вызвал у меня отвращение. Я зашла в зал, осмотрелась, затем взглянула на врага. Но не так, словно это самый опасный враг за всю мою жизнь. Не так, словно он способен убить меня в любую секунду. Скорее так, что он – лишь очередная ступенька на пути к ненависти. К какому-то итогу. Пророчества всегда имеют свой конец. Должно же в конце этого пророчества быть что-то, что отобьёт хоть десятую часть моих страданий?
Фенрин заговорил:
— Тыр изменилрась, Селес…
Но мне было так лень его слушать. Разве важно, что скажет ступенька, которую ты уже переступил? Фенрин умрёт, а я пойду дальше, ведь так предрешено. Не важно, даже, что я выиграю – я в любом случае проиграю.
Зачем тогда мне с ним говорить? Просто убью его, и всё на этом.
И я побежала, сжимая Влада. Побежала прямо на Фенрина. На его лице промелькнуло оскорбление, мол: «Как ты смеешь перебивать меня?». Не важно. Сейчас я просто убью тебя.
***
Нашёл я, конечно, на свою голову товарищей! Беловолосая колдунья напала на мою невесту и сбежала, Вольдемар сейчас сойдёт с ума от горя, а эта… Вдруг очнулась в десять раз сильнее, чем была и просто убежала.
Ещё и посмела заткнуть меня. Стала настолько могущественной, что посмела заткнуть меня, а я, как котёнок, проглотил.
— Апекс, — ко мне подошло двое братьев. Кажется, именно они привели сюда Вольдемара, — По пути сюда мы подслушали, по чистой случайности, разговор Фенрина и Драга из чёрного племени. Они говорили с друг другом и…
— Обращались друг к другу, как сын и отец, — подхватил второй орк, — Из разговора мы поняли, что Драг Визиум… Он…
— Да скажите же вы уже! — не выдержал я.
— Драг Визиум отец Фенрина. Фенрин Визиум. Вы не братья. Более того, ваш отец знал об этом. Ещё он знал о пророчестве.
—
— Мы не знаем, но оно как-то связано с вашими новыми товарищами. С этой безумной эльфийке и парнем, что вырвал у себя волосы.
Вдох. Выдох. Эмоции потом.
— Вы уверены? — спросил я.
Они закивали головами, а со спины ко мне подошёл Кольвин, моя правая рука и лидер второй группы сопротивления:
— Апекс, что делаем? План изменился?
Вдох. Выдох. Эмоции потом.
— Да. Бери всех и направляйтесь к темнице, спасайте всех, кого можно. Защищайте людей. Я передаю тебе управление.
Кольвин поклонился, но не был рад услышать это.
— Что же вы?
— Мне нужно кое с кем поговорить, а затем я помогу Селестии разобраться с братом. Если успею.
Могучий и непомерно широкий даже для орков воин ещё раз поклонился.
Сначала размышляем логически, эмоции потом. Если отец знал, что Фенрин не его сын, то почему ничего не сказал мне? Он любил это место всем сердцем, значит, была причина скрывать всё это.
Отец, оставил ли ты мне послание? Вне зависимости от причины, по которой Драг убил тебя – я должен отомстить. Определившись с целью и отбросив эмоции, я направился к Вольдемару.
Сто пятьдесят шагов спустя я нашёл его. Он лежал у крупного металлического сталагмита, растущего откуда-то снизу. Эта гора металла была облеплена цветками, которые иногда называют цветками Буревестника… Мы так и не разобрались в его природе. Отец решил присудить этому объекту звание первого памятника обители знаний. Дети любили играть рядом с ним.
Вольдемар лежал на земле смотрел в потолок и крутил в руках белоснежный цветок с треугольными листьями. Я подошёл ближе. Заметив меня, он дёрнулся:
— У тебя будет две попытки, держи, — он протянул мне шесть бутыльков – два больших и четыре маленьких, — В большой заливаешь оба маленьких, ждёшь реакцию, а затем нужно успеть вылить смесь на корону. Всё. Моё дело сделано, теперь оставь меня.
Его действительно лучше не трогать. Если Гласи применила на нём зачаровывающее зелье, то сейчас Вольдемару никто не сможет помочь. Это больно и эту боль излечит только время.