Я планировал взорвать мавзолей
Шрифт:
Играл он хорошо, но я чаще выигрывал, и это его раздражало.
На последний автобус мы в очередной раз опоздали. Предложил товарищу вернуться и заночевать у меня. Обрадовался, когда друг согласился. Вернулись и еще раз сели за стол. Я попросил жену постелить нам вместе.
Утром позавтракали, почистили зубы и пошли на автобусную остановку. Едем в автобусе. На перекрестке улиц Парижской коммуны и Ленинской, стоял сделанный из фанерных букв большой лозунг: "С ИМЕНЕМ ЛЕНИНА ТРУДИТСЯ И ПОБЕЖДАТЬ!".
Петр ко мне радостно: "А знаешь, не все у нас рабы, есть еще патриоты!..
Это и есть, детально описанная, лишь одна, типичная история нашей длительной искренней дружбы.
В гостях у Клавдии.
Постепенно мы настолько искренне подружились, что Петр попросил меня привезти его доброй знакомой, которая жила за городом, телевизор. Я выполнил просьбу друга: мы купили "Рубин", загрузили в мою машину, завезли и установили в квартире Клавдии. В благодарность одинокая женщина пригласила нас в гости. Я принял приглашение и прибыл автобусом в назначенное время. Зашел. Хозяйка квартиры, Петр и его невеста уже ждали меня за накрытым столом. В тот вечер мы хорошо развлеклись. На следующий день Клавдия призналась подруге, что я ей понравился, и что она уже "Целых три месяца без мужика". Нина доверчиво раскрыла эту тайну любимому, а тот уже мне. Мы часто всячески обыгрывали эту фразу и хохотали, удивляясь женской долготерпеливости.
Первая больница.
Я страдал левосторонним гайморитом. Кто-то из коллег посоветовал обратиться в нашу ведомственную поликлинику, мол, новое помещение и оборудование там самое современное. Врач, осмотрев меня, любезно советовал, даже настаивал, чтобы мне раз и навсегда покончить с этой болезнью, лечь на неделю в ведомственную больницу.
"Оборудование имеем самое современное, сделаем нужные прогревание, ингаляции, и Вы навсегда забудете о болезни", – уговаривал он меня.
Недолго думая, согласился – хотелось отдохнуть от хлопот вызванных пожаром. Там, как принято, взяли необходимые анализы. Сосед в палате оказался на удивление умным, начитанным. Наговорились от души. Дежурный врач постоянно приглашал в свой кабинет играть в шахматы. Разговоры во время игры велись о наболевшем. Мне было приятно осознавать, что есть еще у нас люди, способные мыслить самостоятельно.
Петр был единственным из коллег по работе и друзей, кто навещал меня в больнице. Приходил с щедрыми подарками. Разместившись в дворике, мы попивали его самодельный коньяк, и за игрой в шахматы откровенничали.
Дела же у Петра были неутешительны: его любимая должна скоро родить. Жилищная проблема не решена, денег нет, долги – словом, хоть бери и вешайся. И чуть не плачет, бедный. И так мне жалко стало верного друга…
– А знаешь, – говорит, – я придумал выход! Давай отключим сигнализацию и ограбим какой-нибудь склад или магазин! Нам же это легко сделать,
Это было настолько дико – подумал, что он шутит.
– Да нет – говорю – я христианин, и не могу переступить заповедь "не укради", даже ради лучшего друга.
Петр будто не слышал и продолжал настаивать. Через день опять та же история, но я был непреклонен.
И вот наступил день выписки. Неожиданно меня вызывают в кабинет главного врача. Захожу. Там меня уже ждал интеллигентный на вид, хорошо одетый мужчина. Поздоровавшись, он любезно представился: "Познакомимся. Меня зовут Максимюк Ростислав Леонтьевич. Я главный врач Ровенского психоневрологического диспансера. Вы должны знать, что в человеческом организме нет ничего лишнего, а Вы долгое время живете без селезенки. Понимаете, в связи с этим возможны осложнения для психики, а потому мы решили Вас просто обследовать. Нет, не волнуйтесь, у нас не больница, а диспансер: лечить Вас никто не собирается. Просто Вы будете отдыхать, а мы будем за Вами наблюдать. Условия у нас, как в санатории, Вам понравится. И больничный выпишем, и на выходные отпустим".
Выражение его лица, интонация голоса как бы говорили: Не согласишься добром, – заберем силой. И я пообещал. Пообещал ради того, чтобы отпустили обдумать ситуацию вне стен больницы.
Вышел из больницы и пошел в юридическую консультацию. Там спросил, имеют ли право врачи принудительно положить меня на обследование. Видно, я был первым, кто обратился с подобным вопросом, потому что юристы только глазами хлопали и руками разводили. Наконец один опомнился: "Может согласиться, возможно, действительно, что-то есть".
Не мог успокоиться. Что это значит? Где я наследил? Как они на меня вышли? Кто предал? Значит ли это, что я уже "под колпаком у Мюллера"? Но откуда обо мне поступила информация? Кто предал? Кто? А, может, все-таки, Петр? Да нет – этого не может быть! Он же такой ученый, такой умный, а живет в нищете… Настолько умный юноша быть Иудой не может! Не может! Так кто же "Контору" на меня навел? Кто? Кто? Ответа не находилось.
Той ночью уснул только под утро. И все-таки я решил лечь в диспансер на то "обследование".
Вторая больница: психоневрологический диспансер.
Когда появился, мне были очень рады: "Ну, вот и молодец!" Отвели в палату, взяли анализы. И действительно, никаких процедур или лекарств мне не предлагали. Я гулял в саду, знакомился с пациентами и играл с ними в шахматы, бадминтон.
Моим "лечащим врачом" был еврей Юрий Рудольфович. Он часто приглашал в кабинет главного врача, где они оба со мной очень любезно разговаривали. Разговор сплетали очень хитро, и все пытались выведать мое отношение к советской власти. Я же следил за словами, и отвечал согласно популярной в сталинские времена песни: "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек". Обсуждали различные темы, в том числе и бытовые. Врачи были в восторге от моей эрудиции, так, что Ростислав Леонтьевич шутил: "Наверное, отсутствие селезенки так благотворно влияет на ум, что пойду и себе ампутирую".