Я плету твою судьбу

Милованова Анастасия

Он порылся в стопке планшетов и выудил оттуда один — старый, весь в сколах и потёртостях. Удивительно, как он при таком виде ещё работал.

Войнот бросил его мне на колени, а сам, слегка повернув голову в сторону аналитика, принялся расспрашивать его о жертвах. Но я его уже не слышала. С мигающего, то и дело идущего рябью экрана планшета на меня смотрела моя фотография.

«Таис Виэль, дом порицания №143» — значилось в заголовке.

Глава 12.

Полёт с препятствиями

«Воспитанник: Таис Виэль»

«Возраст поступления: 3 года»

«Уровень дара: посредственный»

Посредственная… Вот, значит, какая я в глазах окружающих. И вот почему меня не позвали на республиканскую службу. Кому нужен Ткач, дар которого не внушает уважения?

Сухие строчки досье пролетали перед взором замыленной пеленой. Не сразу я поняла, что это слёзы выступили на глазах. Все дети в приюте понимали, что мы для матрон всего лишь обязанность. Неприятная, но престижная. Они же буквально жертвовали собой, беря на себя тяжкое бремя воспитания проклятых.

Но одно дело понимать, другое — чётко это знать. Видеть в стареньком арк-планшете. В безэмоциональном отчёте, в котором уместилась вся моя приютская жизнь.

«Не контактная… своенравная… себе на уме… к работе в коллективе не годная… опасности не представляет», — выхватывала разрозненные куски характеристики.

Ничего нового. Ничего важного.

Я бы и отложила дело, если бы не графа, оказавшаяся почему-то последней в этом длинном списке.

Происхождение. Вместо фамилии биологических родителей тут значился странный символ. Треугольник из трёх переплетающихся спиралей. Все три вершины то и дело меняли цвет, перемешиваясь и являя новый оттенок.

— Кэй, откуда у тебя это? — я перебила Ультио, который в этот момент отчитывался по второй жертве.

— «Серый» подарок, — ответил следователь, с нажимом посмотрев на меня.

Что ж, намёк более чем доходчивый. Те самые братья, которые не забывают помощи, отплатили Войноту, раздобыв дело, что хранилось в сгоревшем архиве приюта.

— Нашла что-то особенное? — тем временем поинтересовался Кэй.

Я бросила взгляд в зеркало заднего вида, где натолкнулась на настороженный взгляд Тио. Он сконфуженно улыбнулся. Видно, понимал: разговор конфиденциальный, и его присутствие тут лишнее.

И если первым порывом было отложить выяснение значения загадочного символа, то в следующее мгновение моя нетерпеливость и желание как можно скорее узнать, кто я, завопили в голове дурниной. Подать мне разгадку здесь и сейчас!

— Тут в графе «Происхождение» странный символ. Я таких не видела, да и разве там не должны быть указаны фамилии родителей? — спросила я, развернув планшет к Кэю и Тио.

В конце концов, если Войнот чего-то мог не помнить, то светлая голова аналитика хранила целый ворох баз данных.

— Ин-нтересно-о-о, —

протянул Штроф, подавшись вперёд.

Он отключил фиксаторы и достал карманный арк-планшет. Подсев ближе, принялся зарисовывать треугольник.

— Я пробью картинку по базам СКМП, — пояснял он свои действия, то и дело по-птичьи вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть рисунок.

— Со своей стороны могу сказать, что символ знаком, но я хоть убей…

Ох, зря ты это сказал, Войнот, зря! Потому что именно в этот момент в борт маголёта что-то ударило. А потом раздался взрыв.

Бам!

Всё вокруг завертелось в дикой свистопляске, в которой невозможно было понять, что происходит. Под мой непрекращающийся визг и злую ругань Кэя между нашими креслами пролетел Тио. Меня бросило на приборную панель, больно ударившую по рёбрам. Аналитик, получив удар в солнечное сплетение, с глухим охом выдохнул. Его тело окутало слабым всполохом силового поля, которое хоть немного, но смягчило травму.

— Держитесь! — бросил Кэй, пытаясь выровнять маголёт, который всё же завалился в крутой вираж.

Следующий удар попал прямиком под хвост аппарата, придав нашему многострадальному маголёту новый вектор падения. В землю мы врезались буквально кувырком. И всё это время я ощущала себя лягушкой в консервной банке — судорожно держалась за сиденье и приборку, растопырив ноги в разные стороны. Пыталась хоть как-то удержаться. Прав был Тио: надо пристёгиваться!

Хотя, глядя на замершее в болезненной гримасе лицо аналитика, который молча справлялся с перегрузками, можно сказать: ему это не помогло.

Силовое поле вокруг маголёта мерцало многочисленными пробоями, что не сулило нам ничего хорошего. И когда мы наконец-то остановились, ткнувшись носом в землю и сделав кувырок вокруг своей оси, салон пронзил мощный ствол какого-то хвойного дерева. Прямо в том месте, где до этого сидели я и Тио. Зафиксируйся я и не отстегнись Ультио — мы оба были бы мертвы!

От шока к горлу подкатила желчь, а в ушах загудело. Последнее, что отметил мой мечущийся в панике мозг, — это дивный свежий запах смолы. Дикий контраст на фоне сумасшедшего полёта.

— Т-т-т!.. — Меня дёргали за плечо, пока сознание медленно зажигалось в голове.

Почему вокруг так шумно?

Нос забился медным запахом крови и горелых артефактов. Сквозь мерный шум в ушах, который то прибывал, то вновь затихал, до меня доносился грохот. Да такой, что земля ходуном ходила.

— Т-т-т! — Вновь этот раздражающий звук.

Я с трудом открыла глаза, осоловело поведя ими вокруг. Окружающая действительность обрушилась на меня, дав понять, что гулкое гудение, заполнявшее голову, — это моё собственное дыхание, а далёкие «бум-бум» — звуки не такого уж далёкого боя. Настойчивый же треск надо мной издавал Тио.